Святослав Владимирович Логинов - Струльбруг

Святослав Логинов Струльбруг

Так идёт время. Прошла одна секунда или одна тысячная терции, не всё ли равно, какой-то электрон, не отличимый от кучи других электронов, перескочил с одного воображаемого уровня на другой, столь же несуществующий. И всё. И ничего не произошло. Да и что может измениться оттого, что на каком-то приборчике, на который в обыденной жизни мы внимания не обращаем, одна цифирька сменилась на другую, почти такую же.

Или в одном гигантском человеческом теле один ничтожный электрон перескочил куда-то не туда.

Это тот единственный случай, когда перескок проклятого электрона порождает очень важные изменения в человеческой жизни. Только что тебе было тридцать девять лет, нормальный человеческий возраст, а теперь стукнул сороковник, и никто не скажет, чем это обернётся для тебя, да и для твоих родных.

Если заглянуть в зеркало, которого у меня нет, то увидишь обычную физиономию, не особо красивую и ничем не отличающуюся от миллиона среднестатистических сороколетних морд. Никаких родимых пятен, которые бы указывали на то, что человек не такой, как все, на лице нет. Говорят, будто существуют особые методы анализа, которые позволяют определить, что происходит с особым человеком после сорока лет. Не верю. Никаких анализов мне не делали, да я бы и не согласился обследоваться. Раньше просто не верил, а теперь не желаю верить, особенно потому, что этот человек я, и мне как раз сорок лет.

Проходит немного времени, день или два, и всё устаканивается, даже зеркало может появиться дома. А то, что никак не вспомнить слово «декстрин», то это не беда. Значение знаю, а слово не помню лет с двадцати, и мудрые психологи утверждают, что это ничего не значит. Опросите сотню молодых людей, и уверен, что девяносто из них не сумеет объяснить, что значит это существительное.

Что касается меня, то я написал слово «декстрин» печатными буквами на чистом листе бумаги и прикнопил его на стену, чтобы прочесть в нужную минуту. Когда мои гости спрашивают, что означает эта надпись и зачем она висит здесь, я обычно отвечаю, что это ужаснейшее ругательство на языке гуингмов, и я его вывесил здесь, чтобы случайно не забыть и не произнести его в присутствии моей лошади, которой у меня, кстати, нет. Но иногда я честно отвечаю, что это химический термин, название вещества, образующегося в результате карамелизации крахмала в процессе жарки картофеля или печения пирогов. Без декстрина в нашей кулинарии никуда, без него не получится вкусной картошечки или хлеба.

Что касается зеркала, то оно все эти годы лежало в кладовке, а теперь я его вытащил, протёр нитхинолом и повесил на стену на самом видном месте. Не мужское занятие, вертеться перед зеркалом, но я часто и подолгу разглядываю в зеркале свою физиономию. Ничего в ней нет особенного, если долго не бриться, то борода растёт без проседи. Брыли отсутствуют, эти, как их… сусалы — тоже. Ещё, говорят, есть какие-то мусала — не знаю, что это такое. Можно, конечно, в электронном справочнике посмотреть, но зачем? — всё равно забуду. С детства помнится поговорка: «Дать по сусалам, да по мусалам». С меня этого знания довольно.

Морщин вокруг рта и под глазами нет. На лбу морщины есть, но они не считаются. Называются такие морщины мимическими и порой встречаются даже у маленьких детей. Так что лицо у меня моложавое. Не двадцать лет, но и не пятьдесят.

После сорока на работу можно не ходить, но кто я после этого буду?.. — старичок молоденький. Отгулял положенный отпуск и появился в отделе. Сотрудники, ясное дело, на меня уставились. А чего смотреть, не высмотрят ничего. Лет через тридцать, это да, а сейчас: смотри — не смотри, какой был месяц назад, такой и остался.

Вот генеральный конструктор, под которым мы ходим, тот изменился. Раньше он просто давал какие-то указания, а в остальном полностью мне доверял, а тут начал записывать всё на листочек. Для себя он, впрочем, тоже пользуется склерозничком, где расписывает все дела на каждый день недели. Хотя уж его никто не может заподозрить в провалах памяти. Память у него цепкая, но все прожитые десятилетия отпечатываются на лице.

Так было на работе. А дома? Жена… как же её звали? Впрочем, неважно, раз мы с ней расстались, то и помнить незачем. Сам бы я не стал уходить, а Вера ушла от меня. (Вот и имя вспомнилось!). Разумеется, случилось это не в сорок лет, а много позже. Мы даже серебряную свадьбу отметили. Именно тогда было --">