Софья Асташова - Вероятно, дьявол

Софья Асташова Вероятно, дьявол

Still, I’ve heard it said that all stories are basically love stories, and my story is no exception. This is a love story, too. And, like a lot of love stories, it doesn’t have a happy ending.

O. J. Simpson. If I Did It: Confessions of the Killer^[1]

© Асташова С., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Пролог. Сад

– Нет, фантазёрка ты, Соня! Не говори глупостей! – он говорит, а голова неестественно вращается на собственной оси, как шестёренки заведённых часов.

– Нет, правда, всё время о вас думаю! – я не иду, выпрыгиваю, как тихоокеанский лосось, способный во время нереста достигать высоты до четырёх метров и выше, отчего семейство рыб так и названо «прыгунами».

– Не ври! – глазки-стрелки на пятнадцать часов.

– Не врю! – прыг и смех.

Он всегда повторял это «Не ври!». А я всегда не врала. Ему никогда не врала.

Пару раз отлучался. Один раз пописать – бросал меня посреди одинокого острова на асфальте, а сам скрывался в тёмном переулке меж низких домов.

– Ой, вы куда? – я щедро, как часто прежде, хохочу.

Возвращается и роскошно извиняется, называя меня, как никогда раньше, по имени-отчеству.

– Ничего, вы же мальчик, – вычерчиваю носком туфли на асфальте, как на географической карте, территорию распространения верблюдов.

– А что, девочки не писают?

Писают ещё как! От страха писают в трусики. Так я его боялась – горячим страхом, от которого моментально становилось холодно и чесалось.

Другой раз отлучился ответить на назойливый беззвучный звонок.

– Закрой уши.

Я, как послушная обезьянка, безропотно подчиняюсь. Телефон красиво ложится в его ладонь, а у тени на асфальте образуется горб. Позвоночник у верблюдов прямой, несмотря на наличие горбов.

До этого мы не виделись где-то около года, может, чуть меньше или чуть больше. Наши встречи после того летнего вечера на веранде ресторана «Дача» я могла пересчитать по пальцам. Это мало. Но для меня – много. Я так его боялась, что даже одного свидания было для меня много, ведь он и так всё время был у меня в голове. И я никогда ему не врала.

Конечно, врала, если считать враньём стремление всем своим существом угадать, что он хочет услышать. Я только этим и занималась – угадывала. Сколько воды может выпить верблюд? До 200 литров за раз.

– Не верю! – глаза вращаются в глазницах, как заведённые. Я слышу движение с высокой башни старых часов.

– Конечно, правда, ведь прошло совсем немного времени. Год или два.

Часовой механизм останавливается. Задумывается. Взвешивает время на весах вечности.

Мы проводили вечер в ресторане «Дача» после ночи на даче. Все началось в ресторане «Дача». Всё закончилось в ресторане «Дача». Как бы закончилось, но не закончилось. Я осталась заядлой дачницей – взращивала сад, который он во мне создал. Сначала сжёг напропалую все сорняки, которые там росли, превратил в золу. А потом совершил чудо – разбросал тут и там фруктовые деревья и дикий пронзительно-кислый виноград. Чёрную смородину и крыжовник. Карликовую вишню и фиолетовый базилик. Тыковку и грецкий орех. Клубнику и малиновый куст. Зрелые ягоды падали с веток и гнили. Плакал грустный жасмин.

Раз в год мы гуляли по саду, как Данте и Беатриче. Он, как раньше, как многих девушек, отмеченных печатью избранности или попросту попавших под руку, называл меня Мусей, Мусечкой. Упруго тянул:

– Мусь, ну Мусь, ну что?

Я мычала в ответ.

– Удивительно, Соня, каждый раз с тобой я чувствую себя, так сказать, странно…

– Как в саду?

– Да! Как взрослый в детском саду.

– И я себя чувствую, как в детском саду, а вы – взрослый, который меня забирает.

Забрал он меня не из сада, но из Школы, прямо с занятий. Приходилось прогуливать.

– Там ничего интересного, какая-то скучная лекция.

Я заговорщически перемигиваюсь на пороге альма-матер с заинтересованным охранником, носившим замечательное немецкое имя Рудольф и седые курчавые брови.

Как радостно вывалиться в дождливый полдень и скакать галопом по лужам вокруг Мастера! На мне, по парижской моде, чёрный плащ, подпоясанный красным ремнём, и берет цвета бургундского. Придумываю стишок:

Mon cher petit рара^[2]

Хочу бургундского вина!

Mon cher petit рара звонко прихлопывает меня ладонью по голове, как мячик.

– Соня, не стыди меня!

Ждём поезд на платформе метро. Сжимаю его руку и незаметно оглядываюсь – нет ли поблизости ещё прогульщиков. В другой руке держу розовый квадратный портфель с тетрадками.

– Что же ты --">