Андрей Валентинович Петряков - Дивный сад

* * *

Дивный сад! Над головою яблони старые, да груша, да густые кусты лещины. А внизу чудеса: вот елочка – нежно-зеленая и пушистая, вот сосна горная – сразу она и по земле стелется, и вверх тянется! Там прудик с белыми лилиями, тут горка альпийская с диковинными растениями, которым и имен не знаю. По краям – то каштан ладошки растопырил, то дубок-красавец в небо тянется, то липа молодая… Даже недавно акация завелась. А цветов разных, цветов!

Это все хозяюшка старается. Из лесу приносит, из питомников привозит. Рассаживает всех по своим местам, уговаривает расти здоровыми и сильными. И они растут послушно, тянутся к солнцу. Знает она подход!

А я хожу по саду, скамеечки починяю, да крашу их в радостные цвета, чтоб было где хозяюшке присесть, отдохнуть. А то сам присяду где: все любуюсь. Куда ни поверни голову – красота, глаз не отвести! Так бы и сидел день-деньской, по сторонам глядел, так ведь надо идти: здесь гвоздик забить, там досочку отпилить. Дела все, дела…

Вечерами жгу костер. Старые ветки, да гнилые доски – люблю огонь и едкий дым. Сижу в кресле, покуриваю, думаю о своем, о чем словами и не расскажешь. Слушаю, как деревья над головой шелестят.

Как же славно у нас в саду! Спасибо, хозяюшка!

* * *

Первыми просыпаются птицы. Да какие и не ложились совсем. Соловей вон где-то неподалеку всю ночь фиоритуры выводил. А как забрежжит рассвет, из леса ближнего заслышится кукушкин голос. Все повторяет заунывное ку-ку; то ли жалуется она на что, то ли хвастается.

А вот и сороки пробудились. Скачут по коньку крыши, тарахтят, спать никому не дают. Тут уж поневоле все в округе проснутся: засвистят, зачирикают радостно…

Как солнышко покажется, вылезают муравьи. Ходят деловито друг за дружкой, таскают провизию да стройматериалы. А если накануне ветер сильный был, начинают день с ремонта муравейника, да заодно и надстраивают этажи потихоньку.

Повадились давеча они тлю, скотинку свою домашнюю, на молодых побегах, на нежных листочках пасти. Но тут уж с ними вышел разговор короткий: коли добрых слов не понимаете, будете опрысканы чем ни есть едким и сверзнетесь с небес на бренную землю!

Кипит жизнь в саду. Шмели жужжат над цветами, пауки паутины строят, лягушка у пруда добычу караулит – застыла, как часовой, только сердечко бьется под тонкой кожей. А заслышит шаги – и бульк в воду! Кошка соседская идет по дорожке не спеша, вальяжно.

Мы-то последние поднимаемся, часов в девять. И садимся рядышком за стол под деревом – чай-кофий пить, утру радоваться.

* * *

Живут в нашем саду две жабы.

Одна – серая красавица – обитает где-то возле кострища. Любит нежиться на подернутых серой золой угольях – солнечные ванны принимает. А плеснешь с нею рядом водой, сразу прячется – видать, умываться не любит.

Вторая жабка, коричневая шкурка, поселилась в огороде, рядом с прудом. Но днем приходит к умывальнику и все скачет вокруг ведра, скачет, водички просит. Вот думаю: а что скажет она, если принесу ей нагретых солнцем угольков?

* * *

Когда над нашим садом сгущаются тучи, и начинается дождь – не тот редкий и веселый, одинокие капли которого падают ниоткуда, с ясного почти неба, и навевают сладкие грезы о скорой прогулке в рощу за молодыми крепкими подберезовиками, но и не тот незлой летний ливень, отчаянно барабанящий по шиферной крыше и сшибающий с деревьев листья; совсем иной, безумно похожий на осенний: он льется ровно и неумолимо из ставшего вдруг низким и плоским, серого, без оттенков, неба – и нет ему ни конца, ни края…

Когда в наш дивный сад приходит дождь, узенькие дорожки, совсем еще недавно звавшие заглянуть в укромные тенистые уголки, быстро становятся непроходимыми реками, раскидистые яблони покорно склоняют ветви, никнут цветы и травы, и только сосны горделиво расправляют плечи, устремляют свои молодые побеги строго вверх и жадно пьют пропитанный влагой воздух.

В июне дождь лил слишком уж часто; он зависал над деревней на несколько дней подряд, холодный и нудный, будто решивший за что-то расквитаться с нашими и без того унылыми северными краями. Он смывал ярко-красные лепестки с только что распустившихся маков. Он спутал планы окрестных лягушек, и они растерянно молчали, словно позабыв слова своих лучших песен. И глупенькая