Николай Сергеевич Бобров - Летчик Михеев

Бобров Николай Сергеевич Летчик Михеев

ЛЕТАТЬ!

Скучно и однообразно проходило детство Вани Михеева. С шести лет он помогал работать своему отцу — башмачному мастеру. Семья была большая — шесть человек, а заработки маленькие, едва концы с концами сводили. Учиться удавалось с большим трудом, урывками. Три года походил Ваня в городскую школу, и на этом закончил свое образование.

Однажды в раннем детстве Ваня увидел фотографию летящего человека. Это был Орвиль Райт, летавший в 1903 году на построенном им самим аэроплане. С тех пор и днем и ночью мерещилась Ване эта картина.

В 1910 году в Москве, на Ходынке, начали летать первые русские авиаторы: Габер-Влынский, Уточкин, Россинский и другие. Почти ежедневно бегал Михеев на Ходынку (жил он тогда у Сухаревой башни), садился верхом на забор или пробирался на самый аэродром и любовался полетами чудесных птиц. С Ходынки он возвращался поздно вечером и за ужином рассказывал отцу обо всем, что видел. Его рассказы "сбили с панталыку" всех соседних ребятишек, и Ваня уже не один, а во главе большой компании все чаще и чаще отправлялся на аэродром.

Тут уже все механики знали Ваню.

— Ну что, шкет, опять пришел? — добродушно спрашивали они, но разрешали рассматривать аэропланы, а иногда даже и помочь в работе. Михеев и другие ребята считали за счастье хотя бы только подержаться за крыло!

Долго приставал Ваня к одному знакомому механику, чтобы тот взял его к себе в помощники.

— Мал очень, — отмахивался механик.

Ване было тогда одиннадцать лет.

Расстроенный и печальный уходил Михеев с аэродрома. После скромного ужина он делился своим горем с отцом. Добрый старик мечтал вместе с сыном: "Хоть бы ты, Ваня, ушел из подвала, стал бы мастеровым!" Отец уговаривал Ваню уехать в провинцию, на гвоздильный завод. Отец хотел, чтобы кто-нибудь из сыновей "вышел в люди" и работал на заводе, а не в тесной и душной каморке сапожника, где он сам просидел всю жизнь. И Михеев решил ехать на завод "попытать счастье".

Проволочно-гвоздильный завод стоял в лесу, в восемнадцати километрах от железной дороги. Ване было тогда тринадцать лет, а работал он по десять-двенадцать часов в сутки. К вечеру сваливался от усталости. Единственным утешением были мечты об авиации, о самолетах, о лучшей жизни. Жалованья ему "положили" восемь рублей в месяц, жил почти впроголодь, но при получке иногда покупал книги, и больше всего — по механике.

В пятнадцать лет, после долгих просьб и угощений мастера, Ваню перевели на работу к двигателям. Работа начиналась в шесть часов вечера, а кончалась в шесть часов утра. Первое время он был уборщиком: подметал помещение и до блеска чистил металлические части машин. Но чувствовал себя счастливцем: еще бы, ведь он находится в самом сердце завода, откуда приводились в движение все станки!

"Лет пять работы — и я буду кое-что знать о двигателях", наивно думал Михеев и жадно читал о машинах все, что попадалось под руку.

В свободные от работы дни он или читал, или уходил в лес с товарищами. Как хорошо себя чувствовали малолетние рабочие, уйдя с мрачного завода! Они ловили рыбу, купались. Было жаль, когда кончался день и приходилось снова возвращаться на работу.

Непосильная для ребенка тяжесть ночной работы уже тогда определила взгляды Михеева на жизнь. В шестнадцать лет он уже знал границы доступного ему мира, разделив его на две части: хозяев и рабочих.

Он хорошо работал: сметливость помогла ему стать хорошим помощником машинисту. Вначале он только смазывал машину, потом уже разбирал ее во время ремонта, а к концу третьего года работы мог заменять машиниста. Но глаза не выдержали непрерывной ночной работы, и, заболев, Михеев был вынужден перейти опять к станку, за которым провел еще два тяжелых года.

?

Началась война. Михеев был призван на военную службу.

Зуботычины фельдфебеля, дикие окрики ефрейторов и унылое разгулье солдатских песен — все это промелькнуло, как кошмарный сон. Но худшее было впереди: после недолгой выучки молодой солдат был отправлен с маршевой ротой в окопы.

Окопы…

В глиняной, липкой, залитой кровью грязи сидели люди, обреченные на смерть. Времени для размышлений было достаточно. В окопах у Михеева раскрылись глаза на многое. Он понял, кому и зачем была нужна война.

В 1917 году Михееву удалось перейти из пехоты на военную электростанцию при штабе армии, к его великой радости, --">