Эна Трамп - Яблоко

Яблоко

 Рокенрольный сценарий

Протягивала ладонь над дорогой.

Шагах в двадцати позади — или впереди, если со стороны машины. Не прятался — как делали волосатые ублюдки: девку вперед, сами в кустики. Встречайте!

Сунул руку в карман — нашарил единственный предмет: обычно каштан. Таскал до следующей осени. Зачем? — можно есть. Разгрыз проглотил, каменной твердости, горький. Всех веселил; она сидела с ледяным лицом. — Просто красиво!

Нащупал вынул. Глиняная свистулька-птичка. Купил у мужика, наиграв кучу бумажек. Свистульки на подносе, внутри птички — пела, булькала заливалась — вода.

Птичка сухая, поднес к губам и засвистел.

Оглянулась гневно. Но машина, сейчас же внимание утекло, замахала рукой.

Еще засвистел, чтобы зашкалило. Птичка, лишенная воды, верещала омерзительно. Музыкальный инструмент; единственный.

Машина улетела. Не поворачиваясь к нему более, зашагала вперед. Постоял; двинулся следом, периодически свистя.

Где-то здесь была черта; он пересек ее — бездумно, не глядя. Он мог бы, вернувшись, провести ее на асфальте. Но она могла быть в другом месте. Он мог перешагивать их — раз за разом, пока ни одной черты впереди уже не осталось.

2/ Утром они помирились.

Коля проснулся на узком топчане; один. Лежал, привыкая. Ему постелили здесь; она ушла куда-то в другую. Дом большой, в городе постеснённей.

Вчерашнее восстанавливалось смутно; единственное — сразу ударило: ! В темноте что-то ворочалось прямо за окном.

Вскочил, и через собственные шмотки, валяющиеся на полу, наступив на них — голым. Надеялся, что ночью придет? Сразу уснул.

Река текла — показалось, вот у подоконника. Стоял, впивая воду телом через мутное стекло, здороваясь с рекой, можно заполнить миллион, всех птичек в мире. А как они тут, когда… половодье, слово из книг.

Дверь открылась, он повернулся.

Ахнула. Захлопнулась. Он почувствовал неловкость. Усмехнулся. Вернулся к топчану, переступил одежду. Неторопливо облачился, трусы грязные сунул в карман, сквозь вытертые джинсы на прорехе просвечивал зад. Надо сказать пусть зашьет.

За стенкой раздавались раздраженные голоса. Она повысила тон. Недовольная. «…а стучать надо!»

Дверь распахнулась вторично.

Он сидел, ухмыляясь, как дурак.

Но она была теперь довольная.

— Иди сюда. — Он похлопал рядом.

Она подошла. В каком-то платьице. Загар слетал с нее так же легко, как и садился.

Вывернулась.

— Я тебя с мамой познакомлю.

— Знакомы.

Крутанулась на одной ноге, махнула рукой.

Он выждал еще, и вышел не спеша.

В горнице — опять книжное слово, на деле просто: кухня — неопределимого возраста тетка с такими же неопределенными чертами. Он ее помнил. А она? Конешно.

— Мама, это Коля. Коля, это Ангелина Амельяновна.

— Мне не выговорить. — Он обратился к ней. — Вы мне тогда сказали… Геля!

— Нахабства хватило.

С первым звуком она состарилась на 10 лет. Как будто Снегурочка — вынула из рта вставную челюсть.

— У вас гитары нет? — нет. Я на ложках сыграю. Марш Мендельсона.

Она глядела сквозь него, как прозрачного: —…Голосрачница.

— Мама!

— Приятно… А я — Коля.

Она сказала слово… Нет, не повторить.

— Мама!!! — завизжала.

— Так, я пойду покупаюсь, — ему надоело это слушать. Выспался; поесть можно снаружи. Яблоки вон какие висят.

Пробежал под откос, мимо покривившейся бани. Нет, не близко, не прямо у стен, как глядится из окна. Но баню подмыло.

Сбросил штаны, вошел в воду с мостков — были мостки — головой. Холодом прожгло. Вынырнул, отплевываясь; на тот берег. Назад все силы вложил, а на одном месте: течение; вылез далеко оттуда, где прыгнул. Вернулся сушей, скомканные постирал трусы (без мыла), бросил на куст.

Лег, стал смотреть в облака. Взял, попользовался, вернул, все довольны.

— Если он сейчас уйдет, — говорила она, — я повешусь.

— Виси. Чего не там было… Умерла и умерла.

— Я беременная.

— К фельчеру пойдешь. Повезут в город на аборт.

— Ты чего ж не пошла?

—

3/ Коля вернулся, когда уже стемнело. Дверь открылась.

В кухне, сидят — обе.

Прошел мимо, не глядя на старшую, швырнул на стол: — Пожарь.

Как отразилось. У той — отшатнулась — будто ей змею плюхнули в щи. И мимолетную вспышку на лице — своей.