Макс Казаков - Санчин ручей

о чем-то. А как и разговор-то теперь продолжить, тоже не понятно. Хорошо хоть у Тольки клюнуло:

– Дак подсекай, подсекай. Никак уснул? – крикнул Петр.

Толька рванул удочку.

– Ой, хороша-то! Мамка зарадуется!

– Молодец! Ура! – закричал Петр. – Теперь уже и домой можно! Не только на ужин, и на завтрак хватит! Бежим уже, хватит на сегодня!

Они смотали удочки и на перегонки домой.

***

– Мамка, смотри. Смотри, мамка, какую я поймал! Смотри, чево мы с Петькой сегодня наудили!

И даже удочки по местам раскладывать не стал. Бегом-топотом в хату, показывать.

Сготовили рыбу, поужинали. Тая предложила чай.

– Чай-то я не беру в магазине. Мы такой садовый обычно. Немного мятки такой да другой, малины, когда лето, дак с ягодой, да еще какой травы найду. Душистый.

– Я люблю такой, – добавил Толька.

– Душистый! И то правда, – отхлебнув, похвалил Петр.

– Ой. Я шь удочки-то не сложил на место, – опомнился Толька и, сделав еще глоток, вылетел во двор.

– Ну, скоростной он у тебя, – сказал Петр. – Один во дворе вон, а шуму!

Во дворе и вправду шуму было, на троих хватило бы. По пути в сарай Толька, как положено, задел сачком подпорку у яблони, посыпались яблоки: по крыше, по забору. Яблоком опрокинуло тазик, он с грохотом полетел на землю, распугал кролей, те затопали в клетках, но быстро утихли. Толька мигом запустил яблоком в кошку, та, вякая, пустилась в подворотню мимо собаки, которая, конечно же, залаяла…

– Привязался он к тебе, Петька. Довольный всегда с рыбалки приходит, как тебя встретит. Ты, поди, с ним-то устаешь. Он же вон электрический какой.

– С ним разве устанешь? С ним же обхохочешься!

***

После того вечера Петька-то куда-то пропал. Толька возвращался с рыбалки, а мать:

– Че один опять? Петьку не звал?

– Да не было его, – смурно отвечал тот. – На подстанции, верно, опять форматор чинят.

Сам-то грустный. И вернулся раньше. С Петькой-то они завсегда дольше на реке были.

– Ну, погоди чуток. Починят, поди, уж скоро. Порыбалите.

***

А у Петьки и вправду на работе было активное время: лето, к осени нужно все проверить, подготовить… Допоздна на подстанции. Осень-то не за горами. А как рано нагрянет?

Но и не только об этом он думал. Места не находил себе. Работа и та помогала успокоиться, отвлекала все внимание.

***

Вечером как-то вышел со двора, поправить палисадник. У соседей шумно.

– Дяд Сень, вы чево это сегодня расшумелись-то так? На всю улицу? Вечер добрый!

– Да дочка с города сегодня приехала, с семьей, внучкой. Родня вся сбежалась, вот и жужжим ульем-то! – довольный рассказывал дядька Сенька. Уж они меня сегодня-то уморили. Как встретил их с автобуса, еще по обеду-то, так без умолку. И Таська внучка ни в одном глазу поспать. Всего-то два годка.

Дядька Сенька тоже вышел со двора.

– Ну, здоров, Петька, как не шутишь, – они пожали друг другу руки. – А я к тебе стучался, как мы за стол собирались, хотел тебя позвать. Ты где-то все кружишься. Не иначе на работе?

– Не иначе, дядь Сень. Ты ж знаешь, лето, к осени все, к осени готовимся. А так-то оно к зиме, а не к осени.

– Ну, ну! Давайте там! Чтоб зимой-то нам без света не сидеть, – забавно смеясь, сказал дядька Сенька. – Ну, пойдем теперь-то уже в дом. С Нинкой поговорите, повспоминаете, с внучкой познакомлю, – не скрывая гордости, проговорил дед, хлопая по плечу Петра подталкивая его в калитку.

Палисадник, стало быть, остался на завтра.

***

На другой день Петька вернулся с работы уставшим, но, поужинав, палисадник все ж таки поправил. Тогда присел у калитки отдохнуть, посмотреть на соседей. Там, как и вчера, целая свадьба. Да еще и собаку вернули на цепь, а то вчера-то ее дядь Сеня в сарай спрятал, боялся все внучку напугать: «Больно грозная у нас псина-то, больно грозная. Тасеньку напугаем. Зачем же. Попозже чуток вернем».

А вот и Тасенька выбежала на крыльцо. Ну и чего было ожидать от ребенка? Конечно, она бросилась к собаке. И собака ей навстречу, гремя цепью. Где там ребенку-то этого испугаться?

«Вот интересно, – думал Петр. – Вот откуда она малютка двух лет знает, что собака ее не тронет. Ведь не боясь, руками, по морде ей сразу мац. Ни капли сомнения, ни капли страха. И собака, как будто-то это понимает, ведь и не тронет никогда ребенка. Вот уже и руки облизала, и лицо. А та смехом смеется. Эх, мамка-то сейчас увидит!…

А взрослые уже всего тревожатся, всё в сомнениях, во всяких «если»… Как у детей все просто! Видела ли она когда собаку? Так близко? --">