Игорь Анатольевич Чечётин - Семь мелодий уходящей эпохи

Наверно это закономерно, что все больше и больше времени я провожу в воспоминаниях. Не могу сказать, что груз прожитых лет тянет мне плечи или мешает движению, только когда дорога впереди неясная, голова наполнена сомнениями, все чаще и чаще хочется сесть в тени доброго дерева, прижаться спиной к шершавому стволу и, прикрыв глаза, вспомнить что-нибудь мимолетное из жизни прошлой, что-нибудь доброе и вполне подзабытое, отчего вдруг обязательно сделается и тепло и пронзительно грустно.

Семь мелодий уходящей эпохи

Рассказ о моем маленьком бизнесе в конце 80-х годов прошлого века может быть интересен хотя бы потому, что причиной его появления стали несколько независимых друг от друга случаев, а точнее, случайностей, значительно разделенных во времени.

В 1983 году я, рядовой мотострелковой роты, застал своего приятеля ефрейтора Сорокина в его маленькой радиомастерской за странным занятием. Он сидел за столом и сосредоточенно что-то делал с клеммами большой квадратной батарейки. Оказалось, что ефрейтор Сорокин с помощью этой большой батарейки от транзисторного приемника возвращал к жизни маленькую батарейку-таблетку от ручных электронных часов. Процесс был прост до пошлости. Соединив минусовые контакты обеих батареек, он плюсовым контактом большой батарейки шлепал по плюсовой площадке маленькой часовой батарейки. Со стороны это напоминало монотонную работу на ключе радиста-морзянщика. Так Сорокин передал мне нехитрый, но вполне продуктивный метод реанимации часовых батареек. Десять минут усердного тюканья клеммой по контактной площадке дефицитной в то время часовой батарейки возвращали ей процентов 70 жизненной силы. Вернувшись из армии, я, естественно, заряжал таким способом батарейки для своих часов, часов жены и своих коллег по работе, экономя себе и людям деньги и время, которые в то скудное время нужно было потратить на поиски новых необычных батарей.

Прошло пять лет, и осенью 1988 года я учинил маленький личный бунт на работе, отказавшись по осени ехать на сельхозработы командиром студенческого отряда. Мне грозило увольнение из училища, но от борьбы с администрацией и избытка героического пафоса у меня случилась язвенная болезнь. Неожиданная госпитализация в институт гастроэнтерологии чудесным образом устраивала и меня и администрацию культпросветучилища. Кроме транзистора и толстых книжек я прихватил с собой легендарную электронную игрушку «Ну, погоди». Я давно уже научился ловить 999 яиц, играл без эмоций, обретая от монотонного действия необходимые мне сосредоточение и успокоенность.

Дабы не болеть головой о севших в любимой игрушке батарейках, я давно соорудил нехитрое зарядное устройство. Взяв диск от телефонного аппарата, я снял с него ограничитель вращения и возвратную пружину, подсоединил в нужное место большую батарею-донор, а в другое место – бельевую прищепку с контактами. Теперь, когда мои две таблетки-батарейки от игры уходили в ноль, я вставлял их по очереди в прищепку и, вращая по кругу диск от телефона минут пять или десять, возвращал дефицитные батарейки к жизни, пусть и не долгой, но вполне эффективной.

Лежалось мне в институте замечательно. Народ в палате подобрался легкий. Днем нас старательно лечили по науке, а вечером мы собирали большой общий стол и без остервенения, степенно и размеренно опровергали унылый врачебный миф о вреде водки и колбасы, резонно полагая, что хорошее настроение есть лучший союзник всем академическим процедурам. Хорошая колбаса или окорок случались у нас каждый вечер потому, что с нами в палате лежал настоящий мясник из магазина, или рубщик мяса, как он сам себя называл. Жил и трудился рубщик мяса рядом с клиникой и каждый вечер приносил в палату большие ароматные свертки. В длинном кожаном пальто уж меньше всего в моем представлении он был похож на мясника. Высокий стройный блондин с вьющимися волосами, голубыми глазами – почти швед. Мне представлялось, что мясо он должен разделывать большим рыцарским мечом, но уж никак не топором.

Как-то заполночь читал я книжку, народ в палате уже сипел и гудел носами. Почти швед тихо возник возле меня и сообщил таинственно, что у него есть ко мне разговор. Мы поднялись с ним в курилку на лестнице, и он начал излагать без экспозиций и предисловий.

– Старик, мы сделаем так. Берем дипломат пластиковый, крепим в каждой половине по стальному листу, на один цепляем минус, а на другой --">