Александр Феликсович Борун - Шаман, или Диалоги в медкомиссии

Шаман или Диалоги в медкомиссии

(Гл. врач медкомиссии и я).

Диалог первый

– Инвалидность мы вам снимаем.

– Но как же? Ведь онко-маркер растет и растет. Разве городской онколог не написал «биохимический рецидив»?

– Это он в прошлом году написал «биохимический рецидив», а в этом нет. И про рост не написал, наоборот, «без изменений».

– Да как же он… Какое же «без изменений»? Он и с прошлого года еще вырос и продолжает. Он что, и результатов анализов не приложил, которые я ему приносил?

– Нет. Принесите сами. Мы рассмотрим.

Диалог второй, час спустя

– Вот. Видите, тут за этот месяц, и при этом они указывают и предыдущий результат. А вот за те же месяцы прошлого года. Постоянный рост. За месяц небольшой, за год – уже чуть ли не вдвое.

– Спасибо. Посидите в коридоре, мы вас пригласим.

Диалог третий, еще полчаса спустя

– Инвалидность мы вам снимаем. Этот рост ничего не значит, все в пределах нормы. Вот, видите, лаборатория пишет вам результат анализа в этой колонке, а вот тут норма.

– Так ведь это норма для здорового человека, а после операции и облучения нормальным был бы практически ноль. Мне хирург сказал, который делал операцию, и он же направил меня на облучение, когда обнаружился рецидив. Как раз вот так – было гораздо меньше нормальной нормы, но для меня, он сказал, много. И точно – оказался рецидив. По результатам биопсии. И он сказал, когда я с ним консультировался по вопросу инвалидности, что с появления рецидива все лечебные действия носят сальважный характер, т.е. радикальное излечение невозможно. А поскольку операция и облучение уже были, останется только гормональное лечение. А эти лекарства ограничены по времени, потом раковые клетки привыкают. А этих лекарств только несколько штук. И самым сильным меня уже лечили. Три раза по полгода.

– Это он все вам сказал?

– Нет, он про сальважный характер лечения.

– А он что, специалист по вопросам инвалидности?

– Вообще-то, нет, но я вам и не сообщаю его мнения по вопросу инвалидности, только по его, профессиональному, онкологическому, раз вы говорите про норму для онко-маркера.

– Да? А какое у него мнение по вопросу инвалидности?

– Он сказал, что знает много людей моложе и здоровее меня, у кого она есть.

– Ну ладно. А сейчас вы принимаете гормональные препараты?

– Нет. Он сказал, лучше пусть онко-маркер вырастет еще. Я так понял, хотя он не говорил, что как раз из-за того, что срок действия ограничен, лучше начать попозже.

– Ну вот видите, лекарств вы не принимаете, за пять лет наблюдений рецидив не выявлен. На ваше счастье. Инвалидность нужно снять. Если не согласны, обратитесь в вышестоящую медкомиссию. Пройдите в третий кабинет, вам дадут бланк заявления о несогласии и расскажут, как заполнять.

– Хорошо. Но я должен вас предупредить об одной опасности…

– Это что, угроза?

– Наоборот. Угроза – это если я бы хотел сделать что-то плохое, а я, наоборот, хочу вас оградить от этой опасности, о которой вы не знаете. Мне о ней рассказал сибирский шаман.

– Какой еще шаман? Что за чушь?

– Сибирский. Фамилию я обещал не называть. И не рассказывать, где он живет. Я был в Хакасии, в Туве и на Горном Алтае. И не только в Абакане, Кызыле и Горно-Алтайске, но и в довольно глухих закоулках. Вот, в одном из них. Вы не думайте, что я ему так уж верю, но обязан предупредить. Я, вообще-то, тоже думаю, что шаманы лечат, в основном, гипнозом. Кроме таежных трав, конечно. Но если есть хоть один процент вероятности, что он прав, я должен рассказать. Он говорил, что они берут болезнь пациента на себя и тут же стряхивают на что-нибудь. Проще всего на что-то живое, хотя бы растение, которое тогда может засохнуть, труднее в воду или землю. Причем! Взять болезнь на себя очень легко, а вот стряхнуть трудно. Он, например, не возьмется меня лечить, потому что он вообще в Москве на этнографии учился, с тех пор приобрел какой-никакой опыт, и теперь он пятибубенный шаман. А чтобы суметь стряхнуть такую липучую гадость, как онкология, нужен девятибубенный. Это у них максимальная степень. Но их сейчас нет совсем. Советская власть объявила шаманов обманщиками, но воевала с ними, как с настоящими колдунами. Я видел в музее в