Валентина Ми - Подождите, не уходите, или Когда же бабочка взмахнула крыльями

Валентина Ми Подождите, не уходите, или Когда же бабочка взмахнула крыльями

…Но чем открыть лицо свое – скорей

Я галкам дам клевать свою печенку.

Нет, милый мой, не то я, чем кажусь.

Отелло, акт 1, сцена 1

Не боль и не страдания самое страшное. Самое страшное – унижение.

Паскаль Мерсье

Бывает, что любовь пройдет сама.

Ни сердца не затронув, ни ума,

То не любовь, а юности забава.

Нет у любви бесследно сгинуть права.

Она приходит, чтобы жить навек ,

Пока не сгинет в землю человек.

Низами Генджеви

Пролог

Ее история – это застывший в горле комок горечи, отчаянная тоска, предчувствие беды и ощущение жалкой беспомощности в череде странных, угрожающих событий, а ее богатое воображение подкладывало и подкидывало пугающие образы во сне.

Впервые я увидела эту женщину на даче у знакомой. Она лежала на раскладушке под деревом и с нестерпимой для окружающих, тоской, смотрела в небо. А рядом, рядом были пристроены … костыли. Женщина была безучастна ко всему, только слезы, выкатывающиеся из глаз выдавали ее отчаянное, мучительное состояние души. Я слышала непонятные перешептывания окружающих: "Никто и не поймет что происходит, ноги не держат ее… Встает и падает… Скорее всего она и не жилец. Мертвые глаза, вы не видите?"

Я напряженно и пытливо вглядывалась в эту женщину, пытаясь разгадать, приблизиться к тайне ее судьбы. Какая затаенная сердечная боль скрывалась в этом неподвижном взгляде, устремленным в небо, о чем кричали ее слезы, какие неведомые тяжелые воспоминания мучили и тяготили ее? Но как подступиться к ней с вопросами? Тогда это не представлялось возможным.

Какого же было мое изумление, когда я вновь, на той же даче увидела ее… три года спустя. Но это уже был другой человек. Ее яркая природная красота зацвела, вспыхнула, загорелась такими красками, что ослепляла, пьянила и хотелось просто молча любоваться ею. Я упросила, уговорила ее раскрыть тайну такого перевоплощения, поведать секрет выздоровления. Ведь всматриваясь в чужую судьбу мы невольно пытаемся сопоставить, проанализировать, понять и свою собственную.

– Это был сон или явь, – не знаю, – рассказывала мне позже Лена. – Я нахожусь на краю обрыва и вглядываюсь в таинственную и мрачную ее глубину. А бездна, бездна будто всматривалась в меня, притягивая, увлекая, завораживая и вот уже она раскинула свои страшные объятия. Я лечу в пропасть и нет мне спасения.

Но в какую-то долю секунды, жажда жизни взяла вверх и я в неистовом отчаянии хватаюсь за выступ скалы и судорожно, лихорадочно ищу углубление для второй руки. Наверху нет никого, кто мог бы протянуть руку, а внизу только пропасть. Еще секунда и я полечу вниз, туда, где воет пучина. Во сне я не позволила бездне поглотить меня. Дернувшись всем телом, я просыпаюсь и вглядываясь в мрачную и пугающую пустоту комнаты, все пытаюсь понять, объяснить себе, как же так получилось, что я так близко подошла к краю обрыва своей жизни…

 И позже, переосмысливая ее рассказ, я ходила из угла в угол и думала: неужели такое может быть? Дискомфорт в нашем душевном мире оборачивается болезнями – порой таинственными, неизлечимыми.

Мы видим только внешнюю канву жизни, а между тем там, в глубине душ горят и тлеют сжигающие человека страсти. И наступает момент, когда личность теряет себя, растерянно оглядывается вокруг и не знает в какую сторону свернуть, куда идти, а главное Зачем? Для Чего? У каждого своя причина для этой потерянности. Свой Час. Свой Возраст.

Имена и некоторые обстоятельства в этой истории изменены. И пусть лучше повествование ведет сама Лена, в той последовательности, как она рассказывала и с теми эмоциями, которые кипели, бурлили, клокотали в ее жизни.

Часть первая

Глава 1

… Мне было 45 лет. И вся моя жизнь, весь мой мир сузились до размеров одной комнаты. Здесь было все для мирного существования: и компьютер, и книги, и телевизор, и музыкальный центр, холсты для живописи. Живи, пользуйся благами цивилизации и завершай… свой жизненный цикл. Даже социальный работник выделен по инвалидности. Только вот болезнь моя была непонятная, необъяснимая.

Однажды утром, встав, чтобы начать новый день и пойти на работу, вдруг почувствовала свинцовую тяжесть в ногах. Они стали неподъемными, будто по пудовой гире прикрепили к ним. Рухнув на пол, с трудом дотащилась до кровати. И --">