Кристина Устинова - Как говорила мама…

Кристина Устинова Как говорила мама…

Арбайтенграунд. Январь, 1919 год.

глава 1

Ровно одна марка. На сорок пфеннигов больше, чем в прошлом месяце.

Он долго смотрел на почти пустую банку, и слёзы его бесшумно катились по щекам, падали на ковёр.

Как говорила мама: мужчины – настоящие, смелые мужчины, – не плачут, и он всегда старался следовать этому примеру. Но сейчас он поставил банку на полку и закрыл лицо руками. Его тело тряслось от рыданий.

Ровно одна марка… Опять занимать у сестры, которая, похоже, не получит подарка на этот день рождения. Может, попросить Адольфа Коппа, её мужа, купить один лишний подарок и подарить ей якобы «от брата, который не смог приехать по работе»?

Ну, нет, это не красиво.

Зазвонил телефон, и он вздрогнул, вытер слёзы рукавом и взял трубку.

– Да?

– Привет, Марк, как дела? – сказал Клаус.

Маркус откашлялся.

– Более-менее…

– Ты придёшь сегодня?

– Да… Да, приду.

– Я тоже. Эх, Давид сказал, что у него важная новость, интересно послушать.

Маркус издал сдавленный смешок.

– Да уж…

– С тобой точно всё хорошо?

– Да… просто мне сейчас неудобно говорить.

– А, прости. Тогда до вечера.

Он положил трубку. Маркус на минуту задумался и набрал другой номер – фирмы по заготовки древесины, где всем заправлял Адольф. Трубку взял секретарь, затем по просьбе передал её Адольфу, и Маркус услышал его немного хриплый голос:

– Да?

– Ал, ты занят?

– Это ты, Марк? Говори.

Ком подступил к горлу, и он поднёс кулак ко рту.

– Что случилось, Марк?

– Да нет… попозже скажу…

– Что, опять?

Слёзы брызнули из глаз, и Маркус громко всхлипнул. Адольф намёк понял.

– Сколько у тебя?

– Одна… марка.

Вздох.

– Ладно, десть марок по почте пришлю…

– Не… надо.

– Господи, тогда зачем ты мне звонишь? Что ты от меня хочешь?

Маркус высморкался.

– Я не знаю, извини. Я проживу как-нибудь, но только Люизе… подарок…

– Да ладно тебе, с этим подарком.

– Но я так хочу её поздравить, Ал! Не за твой счёт, а сам!

– И?

Маркус перевёл дух.

– У тебя пока нет свободных мест? Я хочу работать у тебя.

– Извини, но нет свободных.

– Даже уборщик?

– А это тебе зачем? Всего-то по полторы марки в месяц.

– И что? По утрам почта, потом уборщик – где-то по три-четыре марки в месяц, в общей сложности.

– На уборщика ты можешь пойти, будешь тогда коридоры мыть… Но ты потянешь?

– Надо будет – потяну.

– Хорошо, тогда встретимся в понедельник.

глава 2

Наступило шесть часов, и Маркус опять опоздал – сэкономил на транспорте, а пешком идти почти час. Он поднялся на крыльцо старого здания ресторана и постучался. Ку, самый молодой член клуба, только недавно поступивший в университет, открыл дверь.

Не смотря на разницу в возрасте от семи до десяти лет, все общались в клубе свободно, как братья.

– Ну наконец-то! Давид ещё не начал, проходи.

Этот ресторан принадлежал брату Давида, и он позволял ему использовать по субботам здание как место для сбора клуба «Новая страна – новая жизнь», численностью в двенадцать человек.

В помещении было светло; горел камин, а газовые рожки ярко освещали столы. За самым большим столом, что возле стены, собрались практически все; те, кому не хватило места, пододвигали стулья. На самом большом сидел Давид – тридцатилетний еврей, владелец магазина вин.

Он сидел во главе стола, и, увидев Маркуса, кивнул: мол, присаживайся. Маркус сел возле Клауса, и они пожали руки.

Давид откашлялся.

– Что ж, джентльмены, у меня для вас есть известие: неделю назад ко мне заглянула одна леди, которая назвала себя фрау Барбел Розенберг, глава КДФ – Клуба Движения Феминисток.

– Что, – сказал лысый мужчина, которого все здесь звали Яйцом, – феминистки и до нас дошли?

– Ну-с, сейчас же ведь рассматривается закон о праве женщин голосовать, так что… Так вот, она – подруга моей сестры, и, узнав от неё про наш клуб и влияние каждого члена в нём на общество, пришла ко мне. Она хочет, чтобы мы провели собрание – каждый из нас должен выступить с лекцией о пользе этого закона и его влияния на нашу жизнь…

– А нам что это даст? – сказал Яйцо.

– Не перебивай, Ганс. Фрау Розенберг сказала, что даст нашему клубу сумму в размере 24000 марок!

Клаус присвистнул, Маркус резко выпрямился и насторожился. Давид выдержал паузу и продолжил:

– Естественно, мы эту сумму разделим на каждого – поровну, без исключения.

2000 марок! У Маркуса --">