Аристарх Ромашин - Два года

Аристарх Ромашин Два года

Существует легенда, согласно которой к каждому из нас однажды в жизни приходит Бог. Причём он может явиться в любом обличии: промокшего котёнка, щенка, старика, нищенки. И наша судьба сложится в зависимости от того, как мы поведём себя в минуту такой встречи. Не пропустите свою встречу с Богом…

Этот человек, с первого взгляда, показался мне странным.

Кто в семь часов утра может улыбаться в вагоне метро? Разве что дети. Да, он как раз со своей беззаботной улыбкой и показался мне ребёнком. Этаким большим ребёнком. Кудрявые волосы рыжего цвета; примерно, трёхдневная щетина; и невзрачный серый плащ.

Он оглядел пассажиров и остановился взглядом на мне. Я же резко отвернулся, думая: «Видимо, мужик ку-ку, лучше не буду на него смотреть. От греха подальше», но было поздно. Из всех свободных мест, он выбрал то, что рядом со мной.

Я продолжал делать вид, что не замечаю его. Но следил за ним боковым зрением. Я видел, что он неотрывно смотрит на меня, а на лице та же дурашливая улыбка.

– Согласитесь, хороший день!? – услышал я его спокойный голос сквозь монотонные звуки вагона.

– И чем же он хорош? Обычный день, как и все, – сказал я, стараясь не смотреть на него, и удивляясь тому, что вступил со странным незнакомцем в диалог.

– Хотя бы тем, – ответил он на мои слова. – Что человек имеет возможность проживать этот день.

Услышав это, я всё же посмотрел на него. И тут произошло нечто удивительное. Его карие, и, как мне показалось, добрые глаза, были настолько наполнены неосязаемой, но ощутимой душою – силой, что время вокруг, словно замедлилось.

Звуки движущегося вагона из «Туду-туду – туду-туду» перешли в «Ту-ду-ту-ду – ту-ду-ту-ду» и, как будто бы стали тише, а ясные лица пассажиров превратились в непонятные силуэты. Это как если человек внимательно смотрит на свой указательный палец и все, что вокруг, теряет для него свою ясность и очертание, вот так же на меня подействовали его глаза.

А улыбка, которая поначалу мне казалась смешной, обрела совсем иное значение, сейчас она значила, что он знает какой-то секрет, нечто такое, что делает всю человеческую суету никчёмной.

– Я рад, что заинтересовал вас, – сказал он, – и что вы больше не думаете, что я «ку-ку».

– Кто вы? И что вам от меня нужно? – спросил я, оставив без внимания концовку его фразы.

– Кто я, сейчас не так важно. Важно кто ты? – ответил он, переходя на «ты».

– Кому какое дело до того, кто я? Каждый занят собой и ему нет дела до других.

– В этом-то и проблема всех людей, – печально произнёс он. На несколько секунд улыбка исчезла с его лица, но быстро вернулась.

– Многие люди зациклены на своём «Я», не подозревая, что все они, каждый человек, каждое живое существо, всё, что вокруг – единое целое. И если частичка пытается отделиться от целого, то как она сможет стать счастливой? – мудрил он.

– Мне откуда знать? – раздражённо ответил я. – Знал бы, не корячился каждый день за копейки.

– У тебя мало времени, – сказал он, улыбающееся лицо стало заботливым, словно он меня жалел. – Тебе уже много раз указывали на это, а ты все не хочешь замечать.

После этих слов я замер, переваривая услышанное. Последние несколько месяцев мне снится один и тот же сон, в котором я отчётливо вижу дату: день, месяц, год. Я даже записал эти цифры в свой блокнот нереализованных идей. Никто об этом знать не мог. А значит, этот человек не просто указал пальцем в небо, а знал, о чём говорит. Для пущей убедительности он ещё и озвучил эти цифры.

– Это не день, когда ты сможешь спокойно сесть и сделать то, зачем ты был послан. Это день, когда тебе нужно будет сдавать отчёт о проделанной работе.

– День моей смерти? – спросил я приглушенным голосом.

– Смерть не так уж и страшна. Я бы сказал так, это день, когда ты скинешь материальные оковы, и твоя душа станет свободной.

Следующие несколько минут мы сидели молча. Он снисходительно дал мне возможность осознать новость.

– Хорошо, допустим, – сказал я, с трудом придя в себя. – А что за работа?

Он положил руку мне на плечо и всё так же улыбаясь, спросил:

– Что ты любишь делать в свободное время больше всего?

Недолго думая, я ответил:

– Читать.

– А после того, когда ты прочёл рассказ или роман?

Тут я замешкался, но всего лишь на несколько секунд:

– Писать.

Он убрал руку с моего плеча и показал на женщину, сидящую напротив нас, силуэт которой снова стал четким.

– Она тоже любит --">