Мара Винтер - Лифт, или Пара шагов до убийцы

род проходил такую ситуацию, и дети не справились с убийцей родителей. Что если так, а? Что, если от нас, наоборот, требуется отправить в могилу мерзавца, а не думать про карму его, или принятие его, или равновесие сил в мире? С такой позиции вы не думали?

По ним видно: нет, не думали. Положение скверное; надо выпить. Мешаю сок с бурбоном, в стакане. Пятьдесят на пятьдесят.

– Зачем ты это делаешь? – спрашивает Эш. – Так твои мысли упадут ещё ниже. Ты не сможешь выйти из боли, ты увеличишь её.

– О, какие у меня низкие мысли, надо же, – зло ухмыляюсь, пью. – Думаю о том, что потеряла родителей. Эгоистка Риччи, фу такой быть. Ну так не смотри на меня, раз не нравится. Я, подумать только, имею смелость быть собой, и жить свою боль, из неё не выходя. Тварь я дрожащая, но право имею. Представьте себе. – Близка к тому, чтобы разрыдаться. Градус даёт о себе знать. Мой хваленый холод, хваленый контроль, родителями хваленый, идёт туда, куда Зет любит сходить: на твёрдый и крепкий.

Зет любяще кладёт руку на моё плечо.

– Пей, если надо. Я понимаю. – Объясняет Эшу. – Она иначе не вытащит свой плач. Будет душить его, пока ни задохнется.

– Так он только уйдёт ещё глубже, – заявляет Эш. – Так глубоко, что потом не доберешься. Она сама выбирает, какую частоту взять, мутную или прозрачную, ты ведь знаешь это. Удивительно, нет, даже поразительно, как, зная это, ты умудрилась остаться среди грубых вибраций… – «У алкаша и святого одна природа», – кажется, так она сказала.

– Я не выбирала между грубым и тонким, в этом секрет, – убирает руку, как я убираюсь коктейлем: медленно, плавно. – Вы вот, утонченные йоги, считаете, что одно нужно культивировать, а другое искоренять. А я вам скажу: без одного нет другого. Вы знать не знаете, что это такое, ощущать величие противоречий, на разломе, на острие. Смотреть, как эскортница спасает чей-то брак, который развалился бы без неё, он ушёл бы к любовнице, потому что ему каждый день надо, а ей раз в месяц. Как за баром у меня человек исповедуется и льёт чистейшие слёзы, такие, каких священник в практике своей дай боже раз увидит, а то и вовсе никогда. Как проститутка в момент оргазма вылетает туда, где нет разницы между двумя телами, мужчины и женщины, и самим боженькой, двуполым. Плевать ей, что за мужчина, она в каждом мужчину видит, а не картинку, "персону", потому и они видят в ней женщину, идеал, абсолютную женственность, которую невозможно башкой окунуть в быт и стереть тем самым. Платят ей, это бонус, а не цель, вот такую я знаю. Зовут её Шая Лив, моя соседка. Ей замуж предлагали миллион раз, ей это не надо, не её это, она с собой в мире. Знаешь, сколько я видела такого, что опровергает твои идеи, о целибате, о блокировании низов? Даже… если видел ты это, толковал не так. Могу поспорить: смотрел, как алкаш последнюю рубаху отдаёт, и думал: вот, и в нём проблеск атмана, не утратил, хотя пытался всю жизнь. Нет, Эш, нет: без той жизни, что ведёт он, без того убожества, не отдал бы. Он бы даже не понял, каково это, быть в самом низу, и помогать тем, кто там же. Мы все, как бы ни жили, следуем самим себе, и тем лучше живём, чем точнее следуем. Потому я и говорю, душа чиста, что ты ни делай. Личность – нет, личность учится, и понять должна, что есть она, что есть её пределы, и что там, за ними, за пределами. Умрёт этот… тролль, – на меня смотрит, – и не будет больше тролля. Будет только жизнь тролля, замкнутая в самой себе. Пинать его надо сейчас, иначе всё, поздно, конец его истории. Карма, не карма… я вижу, что здесь.

И тут, мгновенно, я понимаю, почему Эш – не тролль. Ни на одну девчонку, ни на Зет, ни на Морин, он не смотрел так. Так – это с вожделением. И он, пожалуй, первый среди своего пола (из тех, кого я помню), кому это удавалось. Брат, который без вожделения, прищелкивает:

– Я понял, в чем дело, – слегка улыбается. – Ты путаешь дух и душу. Дух – это та самая часть целого, неделимая, которая во всём и в каждом, сознание, если угодно. А душа отдельно, душа – это, скорее, память об опыте, от тела к телу. Душа учится, дух уже всё знает, он и есть – то-что-всë-знает, то-в-чем-всë, состояние без страданий. Но это скорее поправка, чем ответ, – спохватывается. – Тебе нравится диссонанс тонкого и грубого, их борьба, как ты сказала, "остриё"? Ты не хотела бы уйти за противоборство этих сил? Оставить тролля самому себе, с последствиями его действий…

– Так я и выхожу, – пожимает плечами Зет. – Наблюдая за противоборством, у людей и в себе. --">