Илья Сергеевич Елисеев , Александра Алимовна Елисеева - Кащеевы байки. Сказки о снах, смерти и прочих состояниях ума

– Именно. Я только что тут оказался. Ха, ты смотри. Пробрало. Я-то думал, нас уже ничем не взять.

– Тоже мне, бронированный нашелся. Воплощаться в смертных и исследовать их умы – это одно, а вот стать ими – совсем иное. Я чую, что башня нас на несколько мгновений сделала смертными или сотворила иллюзию того же. Зачем, правда…

– Кажется, начинаю догадываться… Испытанием было бы нечестным. Оно одинаково для всех, и нам на какое-то время дали то животное, с которым живет и сосуществует каждый из смертных. Башня смотрела, как мы с ним справимся и что будем делать. Я же тебя потерял и так испугался… А потом искал, искал…

– Ага, все так и было. Ну, пойдем?

Они взялись за руки и двинулись по ступеням, выбитым в отвесной скале. Наверху уходил в небо пик, серебрящийся снежной шапкой, а на его самой высокой точке упиралась в самую синь ажурная, невозможная и невероятно красивая конструкция. Она состояла из переплетения воздуха, света, ветра и воды, заключенных в архитектурную форму, вечно текучая и оттого материальная до последнего витражного окна. Ее высота подавляла и окрыляла в одно и то же время, очищая ум от всего лишнего. С лестницы было видно каждый ее изгиб, каждый шпиль и пролет, и каждый шаг добавлял к картине что-то свое. Правда, подъем был довольно долгий, и под конец даже это величественное зрелище начало уже немного приедаться.

Когда Кащей и Кащеева жена поднялись на последнюю ступень, то увидели вход в Вавилонскую башню. Высокие, из белого дерева ворота были распахнуты, а перед ними лежал Кот Баюн и лениво щурил глаза. Кащеева жена подскочила к нему и было хотела схватить за ухо, но смогла удержаться и только сверкающий взгляд говорил об ее эмоциях.

– Ты… ты… как ты тут очутился?

– Я-а-а-а-а? – зевнул Кот и, выгнувшись, потянулся всем телом. – Я тут сразу оказался, как вы пошли на перевал. Сидел, ждал, спал. Договаривались же идти внутрь вместе? Ну вот, я честно жду. А вы чего так долго?

– Мы! Долго! Я! Тебя! Они! – шипела Кащеева жена, уперев руки в боки. – Мы стали смертными! Проходили испытание, между прочим. Обуздывали в себе животное. А ты в это время спал. Как ты тут вообще очутился?

– Это потому, что вы все-таки антропоморфные создания, Царица. Вас такими видят люди, с вами себя отождествляют как-то, и потому вы должны идти их путем. Хоть мы на самом деле многомерные, бесконечные и многоаспектные, Вавилонской башне до этого дела нет, – пояснил Кот. – Я вот, с ее точки зрения, зооморфная сущность, ибо на заре времен выбрал себе как основную форму кота. Потому ко мне применяются правила животных, то есть скоростное путешествие наверх. Я ж не могу обуздать сам себя? Нарушается главное правило систем… Что ничего, но для места, созданного людьми, таки недопустимо. Есть вопросы?

– Нет. Я даже знаю ответ на вопрос, кто согласно своей животной природе будет гонять покойников от нашего сада весь следующий эон без выходных. – Кащеева жена уже не сердилась, но была явно в боевом настроении. – Трудовое законодательство не распространяется на четвероногих. Пошли уже внутрь.

И они пошли. Прошло совсем немного времени, и белые двери захлопнулись. В башне загорелся яркий свет. Он не резал глаза, но на него не было никакой возможности смотреть. Казалось, что в нем сосредоточен весь свет мира вообще, все, что было, и все, что будет. И это было действительно так. Он пробился сквозь окна первого этажа, а потом быстро пополз все выше и выше, туда, где Вавилонская башня упиралась в небо. Вместе с ним летели внутри величайшего строения, созданного людьми, Кащей, Кащеева жена и Кот Баюн, уверенно руливший хвостом в процессе движения.