Любовь Тильман - Песни ветра

я:

«Станет бело-розовым наш миндальный сад,

Жёлтыми цветочками зацветёт папайя,

И тогда, наверно, птички прилетят».

* * *

В ярких красках арлекина,

С черной тучкой в вышине,

Нарисована картина

Ранней осени, в окне.

Вся промокла и продрогла,

Не подправить ни чуть-чуть.

Но легко раздвинуть стёкла

И за раму заглянуть.

Там вдали, над горизонтом,

Голубеет неба свод,

Есть просветы в слое плотном,

Значит скоро дождь уйдёт.

А по краю небосвода,

Всё быстрей, издалека,

Как хрустальная жеода,

Тучи тают в облака.

Пишут ветры, кистью вея,

Вид другого полотна.

Словно чудо-галерея,

В обрамлении окна.

* * *

Ветерок, вдоль всех аллей,

Обрывал пух тополей.

Воздух жарок был и сух.

Лёгкий тополиный пух,

То взлетал, то опадал,

Пыль из воздуха собрал.

Стал тяжёл и изнемог,

Оседал он, как снежок,

На дорожки, на дома,

Словно бы пришла зима.

Пухом город замело,

Всё кругом белым-бело.

* * *

– Привет, хозяин, вот тебе трофей, –

Мышь положил бродячий котофей, –

Осенний ливень, некуда мне деться,

Пусти в сарай, чтобы чуть-чуть погреться,

Меня забыли, нет надежд на дружбу,

Но может быть возьмёшь к себе на службу?!

Я улыбнулся, вот так предложение:

«Приму, пошли, отметим поступление.

Вот дом, живи, ни в чём не сомневайся,

Мышей лови, за крысами гоняйся,

В корзинке у кровати отдыхай,

Но кроликов и кур не обижай.

Ты умный, работящий, я же вижу

И я тебя, бродяга, не обижу.

Птиц диких не лови, пугай и только.

Какую плату хочешь ты и сколько?

А к ней, подарком, вся твоя добыча».

Ответил: «Ммяу», – и заснул, мурлыча.

* * *

Что за котик-непоседа,

Поцарапал шкаф, диван.

Вот оставлю без обеда,

Непослушный хулиган.

– И за что меня ругают?!

Сами жаловались мне,

Мухи злющие кусают

Вечерами и во сне.

Вот и прыгаю, стараюсь,

Комаров и мух ловлю,

Вас спасти от них пытаюсь,

Потому, что вас люблю!

– Много наловил, дружище?!

Да пока что никого,

Хитрые, все место ищут,

Выше роста моего.

СЛУЧАЙНЫЕ МЫСЛИ

Кохава

– Как дела? – спрашивает Кохава, и я начинаю жаловаться.

– Как дела? – спрашиваю у Кохавы, и она улыбается: «В порядке».

– Встретила твою дочь, – говорю Кохаве, – хорошо, что она переехала подальше от подруги, которая постоянно орёт на детей и ругается с мужем, матерью и соседями.

– Не переживай за мою дочь. Она сама способна отбрить кого угодно! Даже меня!

– Почему же ты никогда не жалуешься?

– А чем бы ты могла мне помочь?!

– Привет, как дела? – спрашивает Кохава, которую мой супруг научил здороваться по-русски.

– Спасибо, в порядке! – улыбаюсь я.

– Правда в порядке? – недоверчиво удивляется женщина, пытаясь заглянуть в глаза. – Ты не хочешь поговорить?

– А чем бы ты могла мне помочь?! – я уже откровенно смеюсь.

– Привет!

– Шалом! – мы смеёмся и обнимаемся. Наверно это и есть самая лучшая помощь, когда все слова и советы бесполезны.

Апокалипсис квартирного масштаба

Январь. Очередной ливень и очередное отключение электричества. Около четырёх вечера. Ещё не темно, но уже ни читать, ни шить не комфортно.

Жизнь остановилась. Ни компьютеров, ни поесть (конфорки, духовка, чайник – всё электрическое), ни даже чая попить. Проветрить квартиру невозможно – на улице холодно, а согреть потом нечем.

Темнота надвигалась и чем себя занять в тёмной холодной квартире было непонятно. Безуспешно пытались спрятаться в сон. Встали. Разговаривали. Пялились в окно. Около одиннадцати наконец заснули.

Когда около часа ночи свет врубили, бедный холодильник взревел так, словно собирался взлететь. Открыли окна и с облегчением проспали до утра.

Вот так наверно и наступит всеобщий апокалипсис. На Планете пропадёт электричество. И всё! Жизнь остановится.

Резюме

Ожидаем очередь в поликлинике. Обрывки фраз посетительницы, сидящей у окошка медицинских секретарей, --">