Даниэль Кельман - PYR

Даниэль Кельман PYR

Меня оклеветали. Обо мне наговорили гадости, ужасные вещи, ложь. Люди кормятся всякими предубеждениями. Настало время сказать свое слово. Думаете, вы в курсе? Да у вас ни малейшего представления!

Разумеется, речь не идет о моей личности. Никто не знает моего имени и никогда – уж это обещаю, – никогда не узнает. Меня окутывает ваше неведение, словно волшебный плащ-невидимка. Я говорю с вами (нет: говорю вам, вы же не можете ответить, и слава богу) как представитель узкого круга избранных. И в равной мере обращаюсь к другим членам этой группы; они существуют, я знаю, хоть мне, увы, и не довелось столкнуться ни с одним из них. Мы незнакомы друг с другом, мы вынуждены жить в уединении; нет ничего, что может нас свести; даже если двоим из нас и посчастливится встретиться, им не разгадать самого главного. Но я пишу не за тем, чтобы пожаловаться, совсем напротив. Я хочу поведать о своем счастье, о своей страсти, о своем блаженстве.

Простите мне этот пафос. Такое время от времени случается. «Пафос», в переводе с греческого, – «страдание». (Еще мгновение назад это казалось важным, но теперь я уже не совсем уверен. Мысль потерялась, ускользнула между пальцев. Ничего, вернется.) Сдерживаюсь, откладываю в сторону карандаш, несколько секунд выжидаю – о, как заполняются эти единицы времени пустотой, тикающей пустотой, – снова хватаю карандаш, пишу дальше.

Меня оклеветали. Нас оклеветали. Но я вправе говорить только о себе, ибо (кто же это сказал?…) являю собой единственное известное мне подтверждение правила, выразить словами которое невозможно. Итак, настало время признаний. И я признаюсь или, проще: скажу наконец правду, не снимая маски, сохраняя инкогнито. Более того: я не просто незнакомец, а незнакомец, скрывающийся под видом якобы вымышленного персонажа. Какой-нибудь писателишка издаст эти записки, поставив свое имя, и меня неизбежно примут за плод его воображения. Фантом, вымысел, не слишком правдоподобный. И я, пока говорю, теряюсь в собственном кажущемся несуществовании; вы слышите меня и вместе с тем не слышите никого, как будто слова есть, а оратора нет. Меня оберегает ваше неведение. Ибо (и зарубите это себе на носу), даже если я открою все карты, это не заставит вас отказаться от предубеждений. Вы сочтете все литературным приемом. И даже после такого намека не усомнитесь. Да, мое существование совершенно немыслимо, не правда ли? Вот видите, вот это самое я и имею в виду. Я в безопасности.

Время признаний. Я, собственно, человек, каких большинство. Если бы жил по соседству, вы и внимания не обратили бы. Мое ремесло всеми уважаемо и приносит на удивление много денег. У меня жуткая жена и двое непоправимо глупых детей. В придачу пара машин и дорогой обременительный дом со множеством окон, узким балконом, крошечным садом, заросшим сорняками газоном и двумя четырехугольными клумбами роз. Вечером я прихожу домой, выслушиваю рассказы детей, развожу огонь в нашем мещанском камине и… Как божественно танцуют огоньки, желтые, красные и горячие, а как шуршат, напоминая шелест скомканной бумаги, как потрескивают, словно хотят поглотить весь дом, уничтожить, наконец-то уничтожить… Итак, я развожу огонь, смотрю телик, иду спать: к моей сопящей, меня поносящей, мной пренебрегающей, со мной обвенчанной жене. Спасают пилюли, переводя из жиденькой черноты в густую. О снах скажу потом.

На следующее утро я встаю, пью кофе, пытливо осматриваю детей. На фирме меня дожидаются двое начальников и четверо подчиненных, недурное количественное соотношение. Мне нравится моя работа, никакой другой и не хотелось бы. Немного повозившись с письмами, я сажусь в казенную машину, одну из трех, и отправляюсь в дорогу. Приходится немало колесить.

Меня ждут. На моем пути выстраиваются в ожидании на порогах своих квартир целые семьи: с внуками, дедушками и бабушками. Я им нужен. В их домах спят немые рабы, которых я, и только я, могу разбудить от сна. Ну что, догадались? Правильно: я электрик.

Фирма «Бёрстенманн и K°». Специализируется по телевизорам, радио, спутниковым антеннам. Можете не заглядывать в телефонный справочник. Бёрстенманн, разумеется, имя выдуманное. Но по количеству слогов и звучанию вполне соответствует настоящему. Мы – процветающее предприятие. Я вхожу в чужие гостиные (всегда стараюсь, чтобы ботинки были погрязнее, ох, как люблю оставлять следы на коврах), забираюсь на чужие крыши, устанавливаю антенны для приема --">