Роберт Кувер - Лифт

Каррутер говорит это как чёртову правду, я имею в виду, что он уважает этого ублюдка — он даже был одним из этих богов-придурков, я забыл, как вы называете их там, этих Эйталианов после большой войны, вот видел этих тупых типусов, когда они однажды углядели, как он вывернул этот свой пятифутовый шланг — он просто пытался распутать чёртовы узлы, говорит Каррутер — почему-то они думали, что он, должно быть, был чёртовым богом-придурком или что-то в этом роде, и хотели с ним закорешиться или что вы там делаете с богами, и ну, Морт, он решил, что это не такое уж жалкое занятие, разве ты всё равно не знаешь что-то лучше, чем пить с ним масло в Аравии или затыкать дыры в голландских дамбах, как он это делал, так что ублюдок, он остаётся там некоторое время, и эти маленькие придурки там, в этом глазастом месте, они смазывают его жирным жиром или оливковым маслом, и все работают вместе, как девственницы, они вытаскивают его на поля и опрыскивают посевы, и ну, Морт, он говорит, что это самое близкое, что он когда-либо получал от настоящей штуковины, чёрт возьми! это стоит тысячи ахов! и они приводят к нему всех старых тетушек и бабушек, и он раскладывает их, устраивая своего рода грандиозную эвтаназию для пожилых дам, и он благословляет всё их чертово деторождение ударом своего шланга и даже делает немного хорошо на стороне, но у него возникают проблемы с римскими священниками из-за того, что они не обрезаны, и они хотят покончить с этим, но Морт говорит «Нет», и они не могут приблизиться к нему с таким потрясающим членом-тараном, как у него, поэтому они творят несколько чудес на его и смять его старый пуд святой водой и нагреть его сперму, чтобы она сожгла поля и даже однажды воспламенила чертов вулкан и черт возьми! Он, не теряя времени, перебрасывает эту штуку через плечо и уносит ее оттуда, я могу вам сказать! но теперь, как я и говорил, те пасторальные дни умерли и ушли, и он ходит вверх и вниз в лифтах, как и все мы, и вот он сидит в этой чертовой клетке, и мы, сволочи, клоунадничаем с маленькой штучкой, которая управляет этой ловушкой смерти, вроде как расчесывает свою шикарную задницу, как случайный несчастный случай, и, боже мой, она становится беспокойной и горячей, наполовину отбивается от нас, наполовину подтягивает нас и играет с этим рычагом зума! пролетаешь через этот хлопок, и как раз в этот момент Каррутер, чёрт возьми, он действительно иногда струит тебя, этот сумасшедший ублюдок, задирает её маленькую фиолетовую юбку, и что думаешь! эта маленькая чудница не носит трусиков! там что-то прекрасное, я имею в виду сладкий раздвоенный персик прямо из какого-то райского сада, и бедный Морт, он отчасти хихикает, отчасти мучается, минуту остальные из нас не видят смысла во всём этом треволнении, но затем эта невероятная штука внезапно всплывает прямо у него под подбородком, как чёртово божье око, и тут происходит такой дикий рывок, и, блин, она взлетает вверх и вылетает оттуда, как чертово красное дерево, сшибая старого Каррутера с ног! прямо на пол! его лучший товарищ и эта бедная маленькая шлюшка взглянули на этот дикий агрегат, крутящийся там и бьющий по стенам, она теряет сознание, и, чёрт возьми, она падает прямо на рычаг лифта, и, блин! я на минуту подумал, что мы все погибли

15

Они погружаются, их влажные тела сливаются, неистово колотясь, в ужасе, в радости, от удара.

Я, Мартин, провозглашаю вопреки фатуму неразрушимое семя.

Мартин не поднимается на четырнадцатый этаж на самообслуживаемом лифте, как он обычно это делает, но, в кои-то веки поразмыслив, руководствуясь странным предчувствием, решает вместо этого пройти эти четырнадцать пролетов пешком. На полпути вверх он слышит, как мимо него проносится лифт, а затем снизу раздается грохот удара. Он колеблется, застыв на лестнице. «Непостижимость» - вот слово, на котором он наконец задерживается. Он произносит его вслух, слабо улыбается, отчасти с грустью, отчасти с усталостью, а затем продолжает свой утомительный подъём, время от времени останавливаясь, чтобы оглянуться на лестницу позади себя.

--">