Роман Романов - Любаша. Сольный концерт для женского голоса

мое ухо еще совсем не было натренировано на тонкости «правильного» пения – я в этом ничегошеньки не понимал. Несколько лет спустя пианистка Елена Ф., в тот вечер аккомпанировавшая Кузнецовой, едко заметила, что выпускники консерватории поют совсем иначе. Хотя, уступчиво добавила она, даже в консерваториях ведь бывают плохие студенты, – возможно, Любовь Станиславовна была из их числа.

Словами же провинциального мальчика-дилетанта могу сказать, что это было грандиозно. Голос Любы звучал громогласно, ее внутренней энергии хватило бы на десяток томных певиц, что полумертвые поют сегодня с экранов телевизора. Артистизма Любаше было не занимать, а уж сценической смелости и самоуверенной подачи – подавно. Ураган – вот, пожалуй, точное слово, каким можно было описать поющую Любовь Кузнецову. Если бы перед ней поставили художественную задачу проломить ребром ладони крышку фортепиано, расшвырять по сцене дюжину стульев и задавить в объятиях трех теноров-любовников одновременно, пышущая здоровьем артистка наверняка бы сделала это легко и виртуозно.

В тот вечер она по программе исполняла на английском языке знаменитую тему «Я могла бы протанцевать всю ночь» из мюзикла «My fair lady». Воспользовавшись случаем, Люба во время пения подхватила растерявшегося Марка Батлера и закружила его в мощном танце. Американец был явно не готов к Любиному экспромту, но его робкие попытки прекратить кружение на крошечном пятачке не могли противостоять напору певицы.

Позже выяснилось, что этот спонтанный порыв Кузнецовой был отрежиссирован заранее: тихушник А.Г. перед концертом подбил Любовь Станиславовну вытащить на сцену одного из иностранцев, чтобы потом со всей естественностью завязать с ними ни к чему не обязывающие отношения, которые – а почему бы и нет? – могли перерасти в ее гастроли за рубежом.

После выступления я пребывал в возвышенном эмоциональном состоянии, думая о том, каким счастьем было бы просто пять минут молча постоять рядом со «звездой», как вдруг А.Г. велел мне следовать за ним и провел, так сказать, за кулисы – в соседнюю комнату, послужившую Кузнецовой гримуборной. Примадонна с комфортом сидела в концертном платье на рабочем столе библиотекарей, посреди картотечных ящичков, и, болтая ногами, что-то весело рассказывала американцам, а те, не понимая ни слова по-русски, лишь молчали и вежливо улыбались.

А.Г. представил меня певице как переводчика и предложил, не стесняясь, пользоваться моими профессиональными услугами.

– Отлично, молодой человек, – деловито подключила меня к разговору Люба. – Переведите им, пожалуйста, что мне ихняя Мадонна в подметки не годится, так что пусть не теряют время и становятся моими импресарио. Скажите им, если они еще сами не поняли, что перед ними «звезда» мировой величины.

Да, так сразу и заявила. Любовь Станиславовна не умела расставлять незаметные психологические капканчики и рыть замаскированные ямки на пути полезных людей, как это в совершенстве делал А.Г. Нет, Люба кидалась с места в карьер и незамедлительно требовала от человека то, что ей было нужно в данный момент. Делала это по-детски наивно и прямолинейно, чем нередко отпугивала людей: они шалели от подобного темперамента.

Сразу же после исторического заявления о том, что американская нация ошиблась в выборе всенародного кумира, бесхитростная Любовь Станиславовна пригласила иностранцев на чай с клубничным вареньем. В маленькой квартирке, где она остановилась на время гастролей в Хабаровске, состоялась вторая, неофициальная часть представления. Артистка Кузнецова, переодетая в платье «леопардового» окраса, с заново накрашенным вызывающе-красным ртом, неустанно рассказывала о том, какая она талантливая, прерывая себя лишь затем, чтобы исполнить очередное музыкальное произведение, и не давала никому вставить ни единого слова.

Интернациональные посиделки закончились под оглушительные звуки арии Кармен, после которой Люба звучно расцеловала всех мужчин, оставив на их лицах смачные следы алой помады, и бесцеремонно выставила гостей за дверь: заявила, что у нее певческий режим и ей нужно незамедлительно ложиться спать.

На ноябрьском холодке прибалдевшие американцы немного пришли в себя, а А.Г. извиняющимся тоном объяснил, что он, дескать, не знал, какая невоспитанная и бестактная была на самом деле Любовь Станиславовна, иначе, конечно же, уберег бы таких культурных и тонких людей от общества --">