Анастасия Антоновна Носова - Хижина у океана

Воины морей, шипя, пенились, налетали на камни и умирали у причала, чтобы, отступив назад, возродиться вновь. Причал обветшал, держался на честном слове, покрылся мхом и, казалось, скоро сдастся на милость большим водам. Рядом покачивалось судёнышко, и морское войско лишь потому не забрало его с собой, что оно было привязано к причалу, заключено человеком, и лишь только бунт во время прилива мог освободить его. Из хижины на берегу показалась чья-то голова, затем плечи и горбатая, но сильная спина, и вот стала видна вся фигура: непропорционально короткое туловище, долговязые ноги, которые заплетались в песке, спотыкались о камни… Если смотреть вблизи, то становилось понятно, человек стар и немощен, но сила духа в нем есть, несомненно. Одежда его была опрятной, хотя и самодельной; морщинистое лицо, обожженное солнцем и замученное ветрами, держало в себе ещё жесткие черты, и весь он был похож на памятники полководцам, которые от времени потеряли свою наружность, но не свою сущность.

Старик карабкался в гору, камни катились из-под его ног, но он не отступал. Великая обязанность сковала его на этих берегах и не отпустит теперь, пока он не испустит последний свой вздох – только тогда душа его станет свободной…

За деревьями показался камень – он был создан природой, но рука человека все же прикоснулась к нему, умело выточила просторную арку пещеры, отполировала неровности, счистила мох и грязь. В эту пещеру и спустился старичок, цепляясь за корни деревьев.

Внутри темнота охватила его всего и понесла вперёд, в лабиринт.

– ТЫ ЗДЕСЬ?! – крикнул он, и эхо задребезжало о стены пещеры в ответ.

– ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ… Здесь… – бормотало эхо, заплеталось в воздухе, и билось о камень.

– Ждёшь меня… – прошептал старик.

– Тебя… Тебя… – отвечало эхо.

***

– Бабушка, погоди, – внук смотрел на старушку своими большими доверчивыми глазами. – А как он оказался на острове, и зачем эта пещера?

– Слушай дальше, дорогой… Давным-давно, этот старик бороздил океан. Он носил парадную военную форму с погонами, тельняшку и, конечно же, капитанку. Капитан… Я знала его… Он в совершенстве правил кораблем любого склада и масштаба, считался среди друзей благородным человеком. Но беда была близко. Он встретил девушку… Он рассказывал, как она смеялась, и его глаза смеялись тоже, пока он рассказывал. Он влюбился в дочь рыночного торговца в одном из портов, в которые они заплывали. Вокруг звучала музыка, женщины пели песни…

***

Звучала музыка, сквозь ряды палаток со всевозможными явствами и заморским товаром тянулась песня. Незнаком был капитану этот музыкальный инструмент, и незнаком язык. Но она! Она была прекрасна…

Она танцевала подле одной из палаток, а люд нёсся мимо, не обращая внимания… Она была горда, и не стеснялась танца или того, что на неё заглядывается не каждый. Королеве не обязательно внимание, чтобы быть королевой. Он подошёл к ней, заговорил с торговцем рядом…

– Продаёте изюм ?

– Продаю, – с охотой торговец стал насыпать ему изюму в бумажный конус.

– Песни у вас красивые. Я таких не слышал ещё…

– И девушки, девушки тоже красивые. Вот дочка моя…

Капитан обернулся. Она стояла перед ним. Он даже не заметил, как она подошла. В отличие от всех других девушек, вблизи она казалась ему ещё прекраснее....

Три дня и три ночи они бродили по улицам восточного города, разговаривали обо всем на свете и любили друг друга так, как благоверные супруги не полюбят за всю жизнь. Но об одном он ее не предупредил… Он не хотел, чтобы она плакала и совсем не упомянул то обстоятельство, что когда его корабль нагрузят товаром, а моряки вдоволь нагуляются в кабаках и выспятся, он отчалит прочь и больше никогда не вернётся. Но как же он не хотел, чтобы она плакала! Он решил для себя, что на четвёртую ночь он исчезнет в водах океана вместе с командой и своим кораблём, а она даже не вспомнит о нем наутро. Она также будет танцевать на базаре, зазывать покупателей в магазинчик отца, найдёт себе достойного человека в мужья, и никогда-никогда не будет тосковать о капитане корабля с далеких берегов. Так думал глупый капитан…

И вот эта четвертая ночь настигла его. Штормило. В бездне из синевы, звезд и морской пены, в которую погрузился порт, он с командой