Николай Драганов - Пшеничные колосья

буйволиц с их отцами на этом лугу? Парень и девушка разглядывали меня с таким интересом, словно я только что свалился с неба. Над вспаханной землей носились ласточки, неторопливо кружились бабочки, время от времени в борозду опускалась, вытянув ноги, черная ворона с блестящим опереньем. Туман то катился клубами, то тянулся длинными тонкими клоками, извиваясь и корчась, отползал к ручью. Ох, уж эта молодежь! Сейчас я вам, милые мои, докажу, что эти края не только ваши, но и мои. Причем с давних пор.

Я спросил их:

— Вы знаете, чье это поле?

— Нашего кооператива — ответила девушка. Ее обветренные губы открывались с трудом.

— Извините, — сказал я. — Я хотел спросить: вы знаете, чье оно было раньше?

— Нет! — сказал парень.

— Не знаем, да нам и неинтересно. — промолвила девушка и посмотрела на парня.

Какие они гордые, самонадеянные. Знать не желают про Сандо, про его ружье, про тяжелую медвежью лапу. Про голос, раскаты которого напоминали гром. Лет им всего по семнадцать-восемнадцать, и глаза у них такие чистые и ясные, как вода того родничка, который я искал. Вдруг транзисторы, висевшие у них на груди, нарушили тишину: полились звуки «Весенних голосов» — одного из лучших вальсов Штрауса. Парень и девушка встрепенулись, глянули друг на друга и, кажется, тут же начисто забыли обо мне. Вальс Штрауса подхватил их и понес на своих невидимых крыльях. По лицам скользнул утренний луч света, глаза засияли. Они принялись тихонько перебирать ногами и подергивать плечами, покачиваться, точно стебли колосистой ржи. Штраус пожаловал на поля моего села! И все закружилось в вихре вальса. И ласточки, носившиеся над лугом, и белые бабочки, и белый, как мыльная пена, туман. Все, все. И борозды, и деревья, и виноградники, и Донкина поляна, и Нижнее селище… Соловьиный щебет, кукованье кукушки, треньканье перепелок, блеяние ягнят, звонкий девичий смех оглашали простор, возносились к небу и падали вниз. Зеленые волны хлебов подхватывали их, и они замирали вдали, как эхо.

Я не заметил, когда парень и девушка завели свои тракторы. Побрел напрямик, по свежей пахоте, вдыхая дух свежих корней и луковиц, запах хлебного кваса. Забыв о том, что собирался найти след родничка с вкусной водой, я шагал и думал о смуглой девушке с нацелованными вешним ветром губами и о парне с каштановым чубом. Вон они какие, привели на наши поля самого Иоганна Штрауса! Потому и не боятся, что откуда-нибудь из-за куста может выскочить Сандо с патронташем на поясе и нацеленной двустволкой.

Перевод В. Поляновой.

ОБ АВТОРЕ

НИКОЛАЙ ДРАГАНОВ (1921) — современный болгарский писатель. Автор сборников рассказов «Пробужденные души» (1959), «Красные капли» (1963, на русском языке — 1963), «Обо мне не плакала девушка» (1970), «Умирают мои миры» (1973), «Земля воспоминаний» (1976) и др.

Примечания

1

Осым — река на севере Болгарии.

(обратно)

2

Чешма — каменное или деревянное сооружение с краном, колонка.

(обратно)

3

Царвули — крестьянская обувь из кожи.

(обратно)

4

Музыканты, играющие на кавале (род свирели).

(обратно)

5

Музыканты, играющие на годулке (народный смычковый инструмент).

(обратно)

6

Менцы — особой формы ведра. (Прим. перев.).

(обратно)

7

Бай — уважительное обращение к пожилым мужчинам.

(обратно)

8

Дед — партийная кличка основателя Болгарской коммунистической партии Димитра Благоева.

(обратно)

9

«Прилегла Тодора» — известная болгарская народная песня (Прим. перев.).

(обратно)

10

Витоша — парк на одноименной горе в окрестностях Софии (Прим. перев.).

(обратно)

11

Гергана — персонаж народной песни, олицетворение бескорыстной и верной любви. (Прим. перев.).

(обратно)

12

Ловеч — город в северо-западной Болгарии (Прим. перев.).

(обратно)

13

Бате — уважительное обращение к старшему по возрасту (Прим. перев.).

(обратно)
--">