Фернандо Ивасаки - Книга несчастной любви

Фернандо Ивасаки Книга несчастной любви

Марле, недостижимой и позволившей себя достичь

Дивился весьма, о своей размышляя судьбине:

ведь женской красе я усердно служил и доныне,

не грешен болтливостью, ни хвастовством, ни гордыней,

а все-таки не преуспел. По какой же причине? ^[1]

Хуан Руис, архипресвитер из Иты

Если я умираю, не зная тебя, не умираю я, потому что не жил. ^[2]

Луис Сернуда

Who knows how long I've loved you.

You know I love you stilt.

Will I wait a lonely lifetime,

If you want me to I wilt.

Леннон и Маккартни

Порой туда нас возвращают сны, откуда мы ушли.

Давно ушедшее желанье или ностальгия ведут тогда

тропою странной нас, страною необычной.

Нас посещают лики тех, кого любили мы когда-то. ^[3]

Абелардо Линарес

Что бы я ни дал, чтоб вспомнить,

Как ты сказала мне, что любишь,

И как не спал я до рассвета,

Счастливый и бесстыдный.

Хорхе Луис Борхес

Пролог

Как, наверно, заметил добросовестный читатель, эта книга обязана своим названием другой книге, в которой почтенный протоиерей поведал нам «иные из лукавых подходов, уловок и ухищрений мирской безрассудной любви, коими она склоняет некоторых ко греху», хотя эти страницы и показывают, что я не стал способным учеником архипресвитера из Иты. По правде говоря, я долгие годы считал «Книгу благой любви» надежным руководством в сердечных делах, пока страх и неудачи на поприще любви не убедили меня в обратном. Афоризмы Хуана Руиса не универсальны, но стихи, которые следуют далее, позволили причислить галантных клириков к этому достойному зависти ряду донжуанов, казанов и рубиросов ^[4].

Что загнанный заяц – что женщина: коль влюблена,

теряет опасливость, благоразумье она,

не видит сетей и силков – на глазах пелена;

стыд, страх позабыты, одна лишь любовь ей важна.

Со временем я понял, что таким застенчивым парням, как я, ни к чему брать инициативу в свои руки, ни к чему быть кабальеро изящного сложения или пускать в ход свое обольстительное обаяние, потому как человеческие существа – мужчины и женщины – делятся на две большие группы: «покорители» и «покоряемые». Я потерпел неудачу как «покоритель», потому что я «покоряемый», и поэтому я умело изменил свою природу, ведь, как говорит Грасиан ^[5], умение плохому помогает, а хорошее совершенствует.

Однако моя память населена неприступными женщинами – к моей досаде, оказавшимися более прочными, чем мрамор ^[6], – с которыми я осмеливался заговаривать только в своих грезах, как то делала Тереза Авильская ^[7] с ангелами. И вот я наконец набрался смелости обратить к ним эти строки, но не для того, чтобы поквитаться с ними, а для того, чтобы очередной «покоряемый» взял на заметку мои откровения, и пусть посмеются люди над тем, каким я был когда-то пылким. Итак, вместо того чтобы обратить эту «Книгу несчастной любви» на изгнание моих демонов, я направил ее на заклинание ангелов.

Открой глаза, доверчивый читатель, и не верь стихам священников-юбколюбов, ведь неверно, что женщину, будь она красива или безобразна, «упорный мужчина строптивейшую укротит».

кармeн

Любовью зажжен, неотесанный станет учтивым,

а косноязычный становится красноречивым,

проворным являет себя, кто всегда был ленивым,

и трус обретает способность к отважным порывам.

Книга благой любви, 156

Плайа-Ондабле, до того как перуанская армия превратила его в офицерский курорт, издавна было зоной тренировок морского десанта, ведь сонное место летнего отдыха было окружено перепаханным маневрами плоскогорьем, серыми стрельбищами, заброшенными траншеями, отдельными подразделениями дивизии морской пехоты и шумными авиационными базами, откуда воздушные асы без предупреждения постреливали по морским волкам. Всякий, кто захотел бы захватить этот бесплодный кусок побережья, был бы уничтожен огнем с образующих подкову береговых скал, и, возможно по этой причине, Плайа-Ондабле перестало быть местом действия креольских военных игр: ни один враг не был настолько самоубийцей, чтобы пытаться высадиться в подобной мышеловке. Однако именно это неприступное место выбрал я, чтобы втянуть себя --">