Валерий Николаевич Верхоглядов - Соло для одного

Валерий Верхоглядов Соло для одного

Верстка, печать: Lpublisher, г. Петрозаводск, ул. Мурманская, 26, оф. 14.

Тираж 300 экз.

МИТЬКОЙ ЗВАЛИ

Утренний кофе

Труден путь в алкоголики.

Затянуло хмарью небесную твердь, и пропала во мраке моя путеводная звезда. Бреду на ощупь…

Проснулся я поздно.

Сквозь плотно задернутые занавески едва сочился сероватый свет — опять, значит, непогода. Скверное нынче лето: дождливое, холодное, больше похожее на меланхоличную осень. На крыше около трубы громыхал железный лист, птицы молчали, где-то неподалеку, вероятно, у Никулиных, орал приемник, настроенный на радиостанцию «Юность».

Вспомнил: я на даче, я один и волен делать все, что только заблагорассудится.

Например, могу просто лежать, потягивать пиво и о чем-нибудь мечтать.

Но стоило ли ради этого тащиться за сотню верст?

Я мысленно сложил живописный кукиш, показал его Болику и с чувством произнес сентенцию, которая заменяет мне утреннюю молитву: «Пересекая поток существования, позабудь о прошлом, позабудь о будущем, позабудь о том, что между ними».

Пока грелся электрический чайник, совершил утренний туалет: ополоснул лицо дождевой водой из бочки. Бриться не стал — к чему эти глупости, вот завтра истоплю баньку, тогда и побреюсь.

Завтракал я по-городскому: первую чашку черного кофе выпил с краюхой белого хлеба для сытости, а вторую по давнишней привычке просто с сигаретой.

Я долго не понимал вкуса кофе.

В меню рабочей столовой, в которой обедал все школьные годы, начиная с первого класса, — сколько себя помню, мать постоянно была на работе — этот напиток был обозначен как «кофе черный», варился он в громадной кастрюле порций на сто и был приторно сладким.

Помню красочный плакат в гастрономе на Урицкого. На нем был изображен розовощекий крепыш при галстуке в ленинский горошек, который утверждал, что «тот, кто кофе утром пьет, целый день не устает». Я поверил этому бодрячку и поэтому мужественно пил столовский суррогат.

К десятому классу я уже сам научился варить нечто действительно бодрящее — я готовил себя в литераторы и считал утреннюю чашечку кофе непременным атрибутом будущей профессии.

Кстати, тогда же довелось прочитать в каком-то журнале повесть начинающего прозаика. Название произведения и фамилия автора с годами выветрились из памяти, но помнится примечательная фраза. Некий миллионер (дело происходит в Америке) говорит другому миллионеру: «Пейте кофе, сэр. Настоящий». Такое мог написать только наш человек, балующий себя кофейными напитками типа «Народный» или «Ячменный».

Когда кофе внезапно и сильно подорожал, что объяснили его неурожаем в Бразилии, мне отступать было уже поздно, да и некуда. «Я такая кофейница, такая кофейница, что чайницей никогда уж не стану», — говорила моя знакомая бабуля. Вот и я с годами стал полным и окончательным кофейником. В благословенной солнечной Бразилии, где, как известно, всех мужчин зовут Педро, уже неоднократно отмечали рекордные урожаи кофе, но у нас цены на продукты питания имеют обыкновение только подниматься. Вот и приходится мне молча нести крест своей привычки. Когда при деньгах, покупаю «Президента», а когда на мели, то на смену финской вакуумной упаковке приходит наш отечественный «Жокей», которого за цвет пачки называю «черным наездником».

Сегодня я наслаждался эликсиром конюшни.

Докуривая сигарету, вышел на крыльцо. Предстояло определить фронт работ.

Этот дачный участок более двадцати лет назад начали разрабатывать родители жены.

Мы тогда жили в эпоху развитого социализма, буханка хлеба была четырнадцать копеек, килограмм масла («Крестьянское», несоленое) — три шестьдесят, упаковка пельменей «Русских» — шестьдесят копеек (никогда не видел пельменей американских или, допустим, датских), пачка сигарет «Шипка» — любимых в ту пору — четырнадцать копеек, а пачка «Опала» — тридцать пять, но для меня это было уже дорого. Бутылка водки стоила три восемьдесят семь. Ее вкус мне был противен, и, если случалось гулять в компании, то я выпивал два-три бокала --">