Нина Леонидовна Косман - Мёд

лапами собаки клейкая масса. И не остается никакого выбора, кроме как следовать ее движениям. Они кружатся вместе: большая черная собака и девушка, в странном объятии.

— Достаточно, — говорит старуха устало.

Собака пытается оторваться от Юлии, но не может. Ее передние лапы приклеены к ее ладоням. В конце концов ей это удается, она отрывается и кряхтит, как старик. А Юлия падает на спину. Свободна.

Она подносит руки к лицу. Ладони покрыты медом. Ей хочется посмотреть, лежат ли конфеты по-прежнему перед старухой и собакой. Но она не решается повернуть голову. Встает, и, не поворачиваясь, идет к дому. Медленно поднимается по лестнице. С трудом открывает дверь.

Войдя, не переодевается, как обычно, а садится на стул. И смотрит в никуда. Так сидит она час. Потом встает и идет вниз. Идти вниз ей тяжело. Она едва переступает ногами. Она слышит медленные тяжелые шаги соседа. Она знает, что это сосед, она знает, что он живет ниже этажом. Но сегодня он почему-то поднимается вверх. Они не смогут разминуться. И она опускается на ступеньку. Ноги подкашиваются. Ей кажется, что она слышит голос. Кто-то спрашивает о ее здоровье.

— Барышня, вам плохо?

Сосед наклоняется над ней. Она видит его розовый нос, синие джинсы, совсем не подходящие его возрасту.

— Оставьте меня в покое! — плача, выкрикивает она. — Все!

Он стоит над ней несколько минут, а ей кажется, что проходит вечность. Сосед медленно спускается к себе. Она ждет, пока за ним закроется дверь. Потом делает попытку встать. Не получается. И она, как раненный зверь, ползет обратно в свою квартиру. Дома она языком слизывает слезы. Их соленый вкус напоминает ей о детстве.

Муж приходит домой значительно позже обычного времени. Он на нее странно смотрит.

— Нас выселяют, — говорит он.

Юлия смотрит на него, ничего не понимая. Его слова не доходят до нее.

— Ассоциация арендаторов сегодня объявила, что мы должны выселиться, — объясняет он. — Если сами не съедем, нас выселят. Силой!

— Почему? — она не спрашивает, она знает, почему ее хотят выселить.

— Они говорят, что…

— Это все из-за конфет, — она прячет голову между подушкой и диваном.

— Каких конфет? Причем здесь конфеты?

— Проверь лапы собаки. Они смазаны медом!

— Дорогая, о чем ты?!

— Старуха и собака, я говорю про них. Они хотят меня убить! Они хотят, чтобы я умерла! Им нужны мои конфеты с медом!

— О чем ты говоришь? Что за бессмыслица?!

— Оставь меня в покое! Оставьте меня все!

— Это бессмыслица, бессмыслица… — бормочет он и неожиданно замечает: — Знаешь, они сказали, что я могу остаться, а ты должна уйти! Я сказал им, что это незаконно! Мы будем бороться!

— Я не буду здесь долго жить. Я перееду.

— Ты имеешь в виду, нам надо переехать? Мы переедем вместе.

Она безразлично махнула рукой.

— Куда ты пойдешь? — спросил он. — Одна?

Она снова безразлично машет рукой. Он приносит мокрое полотенце. Нагибается над ней, пытается отодвинуть подушку, чтобы поцеловать ее. Внезапно он резко выпрямляется.

— Что это? — кричит он, отпрыгивая от дивана и начиная скакать по комнате. Потом замирает.

— Мм-мм?

— Я думал, что я что-то видел, — объясняет он свои прыжки.

— Тень на стене?

— Точно не знаю. Как будто увидел свой детский сон.

— Мне трудно в это поверить. У тебя был сон?

— Странный сон. В котором живут горбатая старуха, ее собака, молодая женщина и ее любовник.

— A я в нем была?

— Угадай.

— Я была молодой женщиной? Да? — она приподнимается, опираясь на локти. Кожа ее, то белеет, то розовеет. — Когда же это кончится?

— Это так просто не кончится…

— Почему ты идешь к двери?

— Для того чтобы показать, как это закончилось.

— Для того, что бы показать мне на дверь?

— Возможно.

— Ты хочешь проучить меня?

— Возможно.

— А что делать, если невозможно, если мне это не нравится.

— Твоё дело.

У него в руках вдруг появляется чемодан. Он чуть наклоняется и ставит его у дверей.

— Здесь твои вещи.

— Нет, не может быть! Упаковка всегда была моим делом.

— Три платья, две пары брюк, две пары обуви, зубная щетка. Все, что тебе нужно, — говорит он безразличным голосом, как офисный клерк. — И три комплекта нижнего белья.

— Да, — говорит она, заглядывая в открытую пасть чемодана. — Но я кроме желтизны ничего не вижу. Желто-оранжевый цвет. Мёд.

— Я пытался найти соответствующие цвета.

--">