Борис Петрович Екимов - Виноватый

кухня с просторной кирпичной печью, дощатым полом, камышовыми стенами и крышей — все честь по чести. А из пиленых кругляков, по месту обрезая их на квадрат, хозяин выкладывал площадку возле кухни.

— Чтобы песок не таскать. Скамейку поставим, навес сделаем.

— Конечно… — поддержал его мой товарищ. — С таким помощником… Тем более он — тренированный, самбист…

— Помощник, — с улыбкою подтвердил дед, поглядывая на внука. — Мы с ним и сетки ставим.

Из палатки вышла молодая женщина в спортивном костюме, с нами поздоровалась, у сына спросила:

— Что будешь есть? Самбист…

— Макароны по-флотски!

— Опять.

— Конечно! Я их больше всего люблю. Я же моряком буду.

— Всем ты будешь… — вздохнула мать и принялась хлопотать у плиты и кухонного стола.

Товарищ мой выспрашивал Василия о клеве: что да где… Мне было интересно иное: становье, чистота и порядок во всем, добротно сложенная печь, приветливые, аккуратные в одежде хозяева, молодая женщина, сынишка ее.

— Ты здесь раньше бывал? — спросил я у мальчика.

— Конечно, — ответил он. — Я здесь первый раз был еще в животе у мамы.

Я удивился. Молодая женщина, слыша наш разговор, засмеялась и покивала головой: мол, правда, правда…

Вскоре в жаровне зашкворчало, вкусно и сытно запахло поспевающей едой: поджаренным луком и мясом.

От угощенья мы отказались. Стали прощаться.

— Ты упреди, когда поедешь, — сказал мой товарищ. — Я буду приглядывать.

— В субботу, — ответил Василий. — Спокойная дорога. Машин поменьше.

— К себе?

— Вряд ли… Его надо куда-то пристраивать, — кивнул он в сторону внука. — Скоро ведь школа. В Орел собирались. Там родная тетка. Он не хочет. В Мариуполе есть родня.

— Я домой хочу, — громко сказал мальчик. — Наша школа целая, я знаю.

— Все ты знаешь…

— Да, знаю… Наша школа крепкая, ее не разбомбили. Там будут все мои друзья: Митя, Алешка… Я с ними с первого класса! И с детского сада! И с Машей мы на одной парте!.. — Голос мальчика звенел, повторяя, как видно, не раз уже сказанное. — А на секцию, в самбо, я где буду ходить? В Орле, что ли, или в вашем Мариуполе? Я же в перспективной группе занимаюсь! Разве я — виноватый?! Я — не виноватый! Я домой хочу!

— Садись и ешь, — твердо сказала мать. — Разберемся. Все!

Мальчик сразу погас, понурившись, пошел к столу, к горячему пахучему жареву, которое мать накладывала ему в тарелку. Он подошел и встал, видимо, вспомнив, вскинул голову и спросил громко:

— А в морской клуб кто за меня будет ходить?!

И тут же заплакал навзрыд, убегая от стола и скрываясь в палатке.

Молодая женщина постояла недолго и, на ходу проговорив: «Извините», поспешила сыну вослед.

Мы остались втроем; повздыхали, пошли к воде.

Хозяин проводил нас до самой лодки, отвязал ее, легко сдвинул с береговой кромки на глубь. Крепкий, мускулистый, еще не старый мужик. Шахтеры рано уходят на пенсию.

Попрощавшись, стали мы подниматься вверх по теченью. Негромко стучал мотор, вперебив ему словоохотливый мой приятель о хуторских новостях вещал, но более о телевизионных, конечно же, про Украину.

Погожий день позднего лета тянулся неспешно на тихой воде, в зеленых лесистых и светлых песчаных берегах, к которым мы порой приставали, чтобы грибов поискать, шиповника да боярки собрать, проведывая места заветные: Бурунистое, Синие талы, Крестовку да Клешни…

Пытались мы ловить судака ли, щуку на блесну, на другую снасть. Но рыба молчала. Даже на людном пристанище хохлов, на Картулях да Голубинском, нас ничем не порадовали. Молчит рыба. Значит, будет меняться погода.

На пути обратном, проплывая мимо становья Василия, видели мы хозяев. Василий занимался лодочным мотором, внук его, словно жеребенок, скакал по мелководью, вздымая фонтаны брызг.

Это осталось в памяти: белая полоса песчаного берега и мальчик в сияющем ореоле солнечных брызг.

Так прошел для меня день первый. За ним — второй, третий. Хорошее было гостеванье на хуторе обезлюдевшем, тихом, среди последних его долгожилов, таких же стариков, как и я.

Потом я надолго уехал, возвратившись в края родные поздней слякотной осенью. Вечерами со скуки да порой за компанию с родными стал заглядывать в телевизор. Обычно такая забава для меня кончается быстро, тем более когда стреляют и стреляют, бомбят, помощь из России везут, хлеб раздают старикам, детям; и --">