Иван Иванович Охлобыстин - Записки упрямого человека. Быль

Иван Иванович Охлобыстин Записки упрямого человека. Быль

© Текст. Иван Охлобыстин, 2019

© Оформление ООО «Издательство АСТ»

© Фото, Андрей Федечко

От автора

Речь породила метафоры, метафоры породили теги, теги породили мемы. Так до дельфинов эволюционируем. При помощи свиста общаться будем. А позже, окруженные услужливыми машинами, войдем в такой понятийный абсолют, что и общение ни к чему будет. Не знаю – хорошо это или плохо? Жизнь покажет. Но пока этого не произошло, напомню: чтение текста с листа – единственный способ быстро повысить свой IQ. Что понять не сложно. По сути, это биокриптографическое усилие – проанализировать рассудком и превратить воображением символы на бумаге в полноценную картину. Как йога, только народная. Так и просится добавить: блатная, хороводная. Но не буду. Нет задачи шокировать. Хотя…

Часть первая Сказочные времена

Бронзовые трубы

Представляя в детстве свое будущее, я неизменно включал славу даже в самый аскетичный список.

Мое младенческое воображение рисовало ослепительные картины великосветских вечеров и пленяющую истому пляжных будней, лакричный привкус на губах от абсента, за мгновение до этого выпитого случайно встреченной на балу длинноногой креолкой; плотоядную ярость гоночного болида, с отчаянным стоном вспарывающего знойную дымку над пустынной автострадой; белый шелк, волнами ниспадающий с загорелых девичьих плеч на прохладные плиты запущенного зимнего сада; неоновое зарево над берегом вдали, наблюдаемое с капитанского мостика трехпалубной яхты, купленной в придачу к острову в Тихом океане; сладкие опиумные сны (с собственным свежеотпечатанным романом на коленях) в глубоком кресле под книжными стеллажами в огромной библиотеке; сдержанный полупоклон под восторженный рев толпы на церемонии прижизненного открытия бронзового памятника на площади в исторической части города.

Много еще о чем думал голенастый третьеклассник, собирая с бабушками черную смородину на деревенском огороде много-много лет назад. Именно в те сказочные времена я записал в свой список славу вторым пунктом, первым неизменно шла семья, потому что у меня ее толком не было. Но уже тогда я понимал, что слава в ее каноническом варианте – не совсем то, что может предложить отчизна, хотя искренне надеялся, что к возрасту моей половой зрелости сама отчизна должна будет некоторым образом измениться. Так и произошло. Или почти так. Искренне убежден, что совершил преступную ошибку, не сформулировав детально на листе, вырванном из тетради по математике, подробный план изменений родины. Обычно все происходит так, как я наметил. Или мне это просто кажется. Может, череда совпадений?

Но я был тогда удивительно наивен и полагал, что большинство людей мечтает о том же, что и я. Как я ошибался, считая очевидным неприемлемость личного счастья вне контекста всеобщего душевного благополучия! Большинство об этом даже не догадывалось и при каждом удобном случае тянуло одеяло на себя, отчего часть моих грез до сих пор на очереди к реализации. Да! Нужно относиться серьезнее к своим желаниям, они, по милости Божией, всегда сбываются. Сбываются у всех, и по достижении Высших Сфер образуют невообразимый хаос, будучи не скоординированными между собой. Оттого и не любуюсь я до сих пор огнями полуночного курорта с капитанского мостика.

Однако и полным провалом назвать это нельзя. Все-таки не душная пьянка в буфете Центрального дома актера в окружении сизоносых членов Союза кинематографистов, пребывающих в непрерывном обсуждении, почему Михалков один деньги украл. Мягче условия.

Репродуктивные задачи на некоторое время отвлекли меня от любимой игры в жизнь. Иначе было бы легкомысленно, да и не по списку. Размножаться лучше всего в возрасте, когда уже есть что передать в ДНК потомству, при этом не обрекая его на склонность к вегетососудистой дистонии или еще каким чисто возрастным неприятностям, что неизменно происходит при излишне зрелом возрасте производителей. Но детей уже шесть, и можно переходить ко второму пункту списка – к славе.

Навскидку прикинув предложенные реальностью возможности, я, к своей печали, отверг литературный рынок, а о кинематографе, с учетом отсутствия у него --">