Вестейдн Лудвикссон - На бегу

Вестейдн Лудвикссон На бегу

Оули Пье! Я думал, ты более снисходителен, чем другие!

Постой, умоляю тебя, я больше не могу, бегун-то из меня никудышный.

Я верил, что ты придешь, несмотря ни на что, и выслушаешь меня, я уже приготовился все тебе рассказать. Мне трудно поверить, что тебе так уж необходимо идти… ты просто-напросто сбежал от меня.

Должен сказать, я искренне желал ей добра, мне было жаль ее, потому я ее и преследовал. Не потерпи я неудачу, она бы со временем оценила мои старания и вспоминала бы обо мне с благодарностью, как о человеке, который помог ей выработать характер. Передо мной была трудная задача. Я хотел вдохнуть в нее жизнь, а для этого все средства хороши, нельзя ничем пренебрегать; я знаю, ты-то меня поймешь, ты и сам человек целеустремленный, более того, ты поможешь мне, похлопочешь за меня, ведь верно, ты мне не откажешь.

Кто лучше меня самого понимает, что я за человек, уж я-то себя знаю и ничего от тебя не утаю.

Подумай о Кларе, она молчит, точно воды в рот набрала. Ты хорошо знаешь и ее, и меня, что же ты убегаешь, как заяц, ведь мы с тобой знакомы чуть не сто лет. Я всегда был спокоен и рассудителен. Я мог бы стать выдающейся личностью, если бы не нервы; мне достаточно один раз взглянуть на человека, чтобы понять, чего он стоит. Я все насквозь вижу, все чувствую, у меня знаешь какая смекалка. И я не пью.

Помнишь, как я однажды сказал Сигги Паудлю, что он пустой человек, я схватил его за горло, прижал к стене и без конца повторял: пустой ты человек, Сигги Паудль! Под конец я уже просто рычал ему в лицо, называл пустым человеком, тупицей, размазней, а он лишь смущенно улыбался, думая, наверно, что я шучу. Пришлось объяснить ему, что все это серьезно, что он пустой человек. Помнишь, что он сказал после этой сцены? Ничего, ни словечка! Только смотрел на меня с мольбой, вот и весь его ответ. Ничто в нем не возмутилось, хотя я сто раз назвал его безмозглым болваном. Я мог бы как угодно обзывать и унижать его. У него не было характера.

Отсутствие характера — вот что я всегда не выносил в людях.

Отплати мне Сигги Паудль той же монетой, я бы тотчас признал, что он настоящий человек, и даже лучше многих других. Мне всегда хотелось добиться ответа, разумеется достойного ответа.

Говорю тебе все как есть, видишь, я себя не выгораживаю, я знаю, ты ненавидишь лицемерие и требуешь полной искренности: Оули Пье, умоляю тебя, помоги мне, впрочем, дело не только во мне, ты должен помочь Кларе.

Раньше у меня никогда не было неприятностей, если я проявлял присущую мне твердость; я решил бороться, чтобы не лишиться хорошего места. Ты знаешь, ни много ни мало четырнадцать лет все шло гладко. Я совершенствовался и с каждым годом все лучше и лучше владел собой. Потребовалась совершенно особая ситуация, настолько редкая, что едва ли она когда-нибудь еще повторится: тут сошлись и бессонница, и усталость, и эта девчонка, не говоря уже о том, что я увидел. На мгновение я потерял власть над собой, но будто я зверски избил ее — это ложь, я ударил несильно и всего один раз.

Поверь мне, Оули Пье!

Я учитель по профессии и по призванию, больше того, я и года не протяну, если осенью снова не начну преподавать, слышишь, года не протяну, да постой же ты, не беги, подумай об этом. И о Кларе тоже.

Это размазня еще почище Сигги Паудля, из тех, что даже не посмотрят с мольбой на своих мучителей, даже пальцем не шевельнут ради собственного спасения, — в них нет жизни! Хоть на весь класс ори, что она глупее курицы, до нее будто и не доходит, уставится тупо в потолок или начнет изучать пол, ничего ей не нужно, ни к чему она не стремится — прямо как мертвая!

Слов нет, красивая девушка и одаренная, все при ней… кроме воли. У меня слабые нервы, и такие рохли меня всегда раздражали, я много перевидал их, но такую встретил впервые. Целых три года она не подавала признаков жизни. Чего я только не делал! Стыдил за невежество, ставил двойку за двойкой — а ей хоть бы что! Только улыбается! Я называл ее безмозглой дурой, издевался над побрякушками, которыми она себя увешивала. Передразнивал ее, прикидывался таким же безжизненным, как она, тупо улыбался и ее жестом приглаживал волосы — класс хохотал. Я стучал по столу, когда она выводила меня из себя своим дурацким поведением, грозил ей кулаком. Выгонял из класса. Заставлял часами стоять в углу, не сводя глаз с пятна на потолке. А она только --">