Елена Скрябина - Дом

Дом Рассказы, очерки, эссе, поэзия Елена Скрябина

© Елена Скрябина, 2015

© Оксана Хейлик, дизайн обложки, 2015

© Оксана Хейлик, иллюстрации, 2015

© Владимир Киркевич, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Елена Валериевна Скрябина — филолог, литературный краевед. Живет и работает в Феодосии.

Рассказы

Осень

Осенью природа красуется перед нами, словно женщина, которая уже твердо знает, что уходит от любовника. Надевает какие-то невиданные одежды, обвешивается рубинами и золотыми бабкиными монистами, покупает где-то сотню бабочек, прикармливает два десятка птиц, летящих из Африки. Зачем, спрашивается? Скажи честно: я ухожу. И иди себе! Нет! Надо измучить, показать все свои наряды, потанцевать, поцокать каблучками. Вытащить из упакованного чемодана какие-то невиданные духи — аромат переспевшей изабеллы, запах осыпавшейся листвы или груды черных роз.

Неужели надо срезать все хризантемы и астры, расставить их в ведрах по улицам и рынка?

Убывает своей красотой, приплясывает, раздражает зрение всеми красками и запахами. Не мучай! Иди! Забери с собой все солнце, все тепло, все свои овощи и винограды! Замети снегами и залей дождями, но только не будь такой жестокой!

Зачем это солнце, эта июльская жара? К чему нам твой мускат по две гривны? Скажи честно: «Good bye!»

Нет, теперь ровно два месяца будет эта красотка дразнить и мучить своего любовника, пока не станет на черное зеркало моря и не побежит по лунной дорожке.

И тогда уже не сможет отпустить ее измученный влюбленный. Бросится по берегу за ней. Захочет вскочить на лунную дорожку черной морской воды. Но она уже далеко. А ему, мокрому, дрожащему, надо плестись домой. Забудет ее, отогреется, влюбится в еще большую красавицу — Лето, а тут снова она вернулась — Осень. И опять все с начала!

Подарок

Первые годы моей школьной жизни прошли в очень старой (сто девяносто лет!) школе, где учился еще Айвазовский. Находится школа в самом развеселом районе Феодосии — на Форштадте.

Жили на Форштадте в середине семидесятых годов портовые рабочие, набивщики папирос с табачной фабрики, кочегары, профессиональные шулеры. Их дети ходили в школу, где в одном из классов, наверно, и до сегодняшнего дня сохранили высокую деревянную парту с углублениями для перьевой ручки и чернильницы.

За этой партой до войны сидел мальчик, застреленный немцами во время трех лет оккупации Феодосии. После войны мальчику поставили памятник в ближайшем сквере, а за легендарную парту сажали девочек-отличниц. Сидеть за этой партой мне не довелось, да и речь не о ней.

Настоящая жизнь у нас начиналась после школы. Собираясь на круглой крошечной площади перед магазином, мы бегали по дворам, добывая макулатуру и металлолом. Забирались на угольные кучи у ворот домов и огромные старые деревья шелковицы-американки, закапывали «клады», отправляли письма в бутылках в море.

На дни рождения родители моих одноклассников накрывали стол с обязательным наполеоном, лимонадом, вазочками конфет. Обычно это были самые скучные часы нашей детской жизни. Родители именинника приторно расспрашивали, у кого сколько «пятерок» и «четверок», пичкали нас пирожными. А на улице уже ждала новая угольная куча или поспевшая за высоким забором черешня, закрытые и таинственные дворики каких-то старушек, куда надо было проникать с огромным риском.

Но один день рождения запомнился мне на всю жизнь. Именинница жила очень высоко, где Форштадт вскарабкался на склоны горы Тепе-Оба. Собравшись на площади, мы долго поднимались среди потоков грязной воды, мусорных куч. Чисто --">