Станислав Лем , Ярослав Ивашкевич , Станислав Дыгат , Збигнев Сафьян , Вацлав Билиньский , Ежи Путрамент , Веслав Мысливский - Современные польские повести

причастных к политическому механизму истории. В эпилоге книги сказано: «Ритм и масштабы событий, происходивших 20 июля 1944 года, словно бы предопределены драматургом. Избыток комментариев здесь был бы ошибкой. Факты сами представали перед объективом, сохраняя драматическую перспективу. Необходимы сдержанность комментария и простота композиции, чтобы во всей полноте раскрылся весь драматизм происшедшего».

Действие повести протекает стремительно. В ней нет развернутой картины заговора, исторического фона, подробных объяснений. Писатель прослеживает всего лишь одни сутки — с утра 20 июля до рассвета 21 июля. В центре его внимания — мотивы поступков главным образом трех человек: основного исполнителя заговора полковника Штауффенберга, подложившего бомбу в кабинете Гитлера, генерала Фромма — несостоявшегося преемника фюрера, майора Ремера, вмешавшегося в события и спутавшего все карты заговорщиков. Путрамент показывает, что если Штауффенберг участвовал в заговоре по политическим и морально осознанным причинам, то такие циничные и трусливые гитлеровские генералы, как Фромм, целиком разделявшие гитлеровские убеждения и цели, желают лишь освободиться от «крайностей» фюрера.

В этой документальной повести Путрамент продолжил важную в польской литературе тему (успешно разработанную и самим Путраментом в беллетристических и очерковых произведениях) — изображение гитлеровца, военного преступника. Образ нациста в польской антифашистской прозе эволюционировал от эскизных зарисовок, запечатлевших палачей польского народа, до масштабных психологических портретов, созданных в 60—70-е годы, в том числе, как у Е. Путрамента, средствами документальной прозы.

Обращение к жанрам художественно-документальной прозы либо использование ее приемов в беллетристическом произведении характерно для многих писателей. Один из таких приемов, распространенный в польской прозе последних лет, — введение в повествование, наряду с вымышленными героями, подлинных исторических лиц. Тем самым как бы удостоверяется подлинность времени и места действия, вымышленные герои действуют на фоне подлинных исторических событий. Этот прием использован и у Збигнева Сафьяна в «Рассказе о 1944 годе» (1983 г.). В нем действует известный организатор польской культурной жизни в первые послевоенные годы Ежи Борейша, упоминаются многие писатели, которые в освобожденном в июле 1944 г. Люблине положили начало литературы народной Польши: Пшибось, Путрамент, Парандовский, Минкевич, Курылюк…

З. Сафьян (род. в 1922 г.), известный писатель и сценарист, чьи произведения получили немалую популярность и у нас (телевизионный сериал «Ставка больше чем жизнь», роман «Ничейное поле» и др.), любит прибегать к сенсационной или хотя бы с оттенком сенсации фабуле.

Напряженно развивается действие и в «Рассказе о 1944 годе», отразившем главную проблему творчества Сафьяна — проблему политического и морального выбора, которая встала перед многими поляками в годы войны, в первые дни освобождения страны. Подлинным историзмом проникнуто повествование о политических событиях того времени, об узловом моменте польской истории, связанном со становлением у значительной части поляков новых, демократических и социалистических взглядов и убеждений. Процесс этот З. Сафьян прослеживает на судьбе писателя Ежи Келлерта, «либерала старого закала», по его самоопределению, которого захватил пафос революции, «задача созидания на пустом месте», а также судьбах Тадеуша, Иоанны, задумывающихся о своем месте в жизни.

Первые дни свободы были бурным временем, полным ожесточенных споров, напряженного труда, вылазок контрреволюционных банд. В небольшом по объему произведении Сафьяна передана эта атмосфера, сложность социально-политических противоречий в освобождающейся от немецкой оккупации Польше, трагедия польских юношей, участников антифашистской борьбы в рядах Армии Крайовой, обманутых ее реакционным руководством. Патриотический порыв молодежи был использован польской реакцией в своих корыстных классово-политических целях. Разработанный главарями Армии Крайовой план «Буря» (о нем упоминается в рассказе) предусматривал реставрацию силами АК буржуазно-помещичьей власти после разгрома немецких оккупантов Советской Армией, перед которой отряды АК должны были предстать как «полнокровные хозяева своей земли».

В рядах АК было немало искренних --">