Стив Айлетт - Шаманский космос

Стив Айлетт Шаманский космос

И смертные захватили его врасплох, и ангел в преклонных годах рассыпался листьями по ветру.

Сиг

Для тех, кто знает, что обитатели ада и рая — не более чем политзаключенные, что закон так же не поддается прогнозам, как и погода на будущий год, зато бывшие смертные, наоборот, полностью предсказуемы, Южный Лондон всегда был площадкой для игр.

— Не думай так громко, а то он услышит — если ему это нужно.

Младший, мальчик, запрокинул голову, подставляя лицо под дождь с ароматом истлевших костей; в ночных вихрях он видел воздух, сочный и пряный.

— А ты?

— Он вообще не узнает, что я здесь была, — сказала девчонка из Франции. — Он меня не улавливает.

— Ты, наверное, сильная, — сказал мальчик.

Сильная, если способна закрыться от Аликса. Говорят, Аликс может войти в корпус гитары, не издав при этом ни звука. Мелоди однажды видела, как его тело распалось на миллионы частиц: он побледнел до прозрачности в гейзерах инфракрасного излучения, только на месте рта осталось смазанное пятно света, и порыв ветра при обратном ударе ангельского спектра смел со стола всю посуду. А когда он вернулся обратно из полосы смертных частот, он вытолкнул в дом глубину, и вся мебель разлетелась в щепки. Ему достаточно только подумать о перемещении — и он уже на другом срезе, в ином пространстве. Он смотрел в глаза преисподней, и та первая отвела взгляд. У себя в Цитадели Аликс пребывал в окружении толстенных томов, его иконописный лик терялся в цветастом китче, подобно индийскому фейерверку.

Она сказала, что они уже почти пришли, но мальчик не чувствовал в дорожных заторах структурных схем ничего необычного. Он провел рукой по парацетамоловым стенам пешеходного спуска в подземку, когда они поднялись на угловатый пустырь, где светофор висел, как сережка. Теперь Мелоди сбросила верхний телесный слой и стала невидимой для всех, кроме самых продвинутых шаманов, тех, кто работает на границах видимых изображений, — Сиг различал ее в виде мерцающих проблесков, затененных протеиновым преобразованием данных. Про него говорили, что у него есть дар, но нет ума. Никудышнее управление.

Мрачное настроение грохотало по гулкой улице, вырвавшись из-под контроля. Они остановились у металлической двери, покрытой кофейными зернами ржавчины. Дверь Аликса, и по-прежнему — никакого энергетического знака. Они прошли дверь насквозь, и мальчик вдруг понял, что поднимается по шаткой грохочущей лестнице один. Он оглянулся. Девушка печально уселась на нижней ступеньке — ждать.

Сиг осторожно вошел в сумрачную комнату. Холодная, как камень, она медленно проступила из темноты, обернувшись внятным пространством из огрубевших книг и амулетов с заклятиями. Повсюду стояли цветы, сухие и мертвые в полумраке. Аликс сидел у камина — холодного и тревожного, как и все в этом безжизненном храме, — одетый в выцветшие лохмотья, как в серый кокон. Сколько ему было лет? Двадцать семь? Но его волосы были белы, как снег, а лицо — пустое. Он не скрывался под защитной мантией — просто не излучал никакой энергии. Может быть, это был новый, самый надежный вид маскировки? Жить в самом низу, погрузившись в детали?

Его глаза были словно излучины жидкого золота, сияющие и невидящие.

— Это что, — сказала живая легенда, не поднимая глаз. Его голос был голосом старика. — Кипящий праведным гневом, молоденький неофит. Пополнение в рядах стопщиков-богоборцев.

— Мне нравится это определение, сэр.

Золото заплескалось в глазах, бессодержательное и бессмысленное.

— Хороший ответ. Мне только что снился сон. Начался сезон бомбардировок, и частицы материи в этом доме сплавились воедино, и тела, подхваченные ветром, летели в меня, как листья. А потом появился ты. У вас, вообще, что-нибудь получается, у любителей нейтротрэша? Делаете успехи? Учитесь проходить сквозь слои и вновь собирать себя воедино — уже в виде живого оружия? Будь осторожен. Если ты получил доступ, это еще не значит, что ты свободен. Или ты думаешь, это одно и то же? Кстати, можешь присесть.

Сиг пододвинул к себе деревянный стул и уселся, молча глядя поверх плеча Аликса на жука на стене.

— Ты любишь истории? Говорят, что враг обожает истории, и поэтому, собственно, мы здесь. Хотя в последнее время мы его ничем интересным не обеспечили, правда?

— Я слышал столько историй про тебя, --">