Наталья Галкина - Корабль и другие истории

Корабль

«Сириусу» посвящается

— Это корабль! — настойчиво повторил Маккавей.

Иван Давидков

ВСТУПЛЕНИЕ С ПЕЙЗАЖЕМ

Двери и щели.

Верещат дщери.

Ящерицы — какие ящерицы перед городской чертой?! —

Селезни с утками, определившиеся в парки на пруды на постой.

Далее — дале и дале.

Реи и тали.

Оборотные Янусы медалей.

Медузы-Горгоны.

Фрегаты и препоны.

Горельефы и галионы.

Озелененные балконы.

Цыганская побежка бронзовых жеребцов

И патинированных меринов с иллюминированных дворцов.

Зачеканенные крупы кобыл с арок.

Походки перестарков и супер-старок.

Шелест кожанок.

Скрип кобуры.

Пылающие на перекрестках костры.

Гвалт мирской

На Тверской и на Морской.

Разворачивающиеся на парад

Кортик, бескозырка, фуражка и бушлат.

Морзянка светофоров. Уличных знаков номерных нечет и чет.

Сказала бы, что люблю тебя, но это не в счет.

Бронзовые скульптуры —

Сидящие на постаментах деятели культуры

С постными лицами и в партикулярном платье.

Монстры с порогов восприятия.

Образы с болевых порогов.

Маски добродетелей и пороков.

Девочка в красном и мальчик в голубом.

Пыль столбом.

Асфальт, диабаз, диоритовые плиты.

Ветром биты.

Лыком шиты.

Чем только не крыты.

Бурун, буек, буян.

Задумавшийся с прошлого века капитан Иван.

Над ним чайка Джонатан.

За ним — выход в мировой океан.

Он же вход.

Сболтнула бы, как люблю тебя, но это не в счет.

Окраины —

                 кроили, кроили, да и сметали.

Неоглядные дали.

Нагородили и гордимся городьбой

Оптом и в розницу, поодиночке и гурьбой,

Соло и хором.

Пустыри ни с чем и свалки, наполненные сором.

Бульвары, где на счету каждый куст.

Город уходит в топь. Идет в рост и в руст.

Но без тебя он пуст.

С детства до старости этот урбанистический сон:

На четыре стороны с четырех сторон:

                                     стогны и стены

                                     залы и сцены

                                     зрители, они же актеры

                                     авторы, они же суфлеры…

Ночь и фонарь.

Вечер и гарь.

Утренние мосты.

А главное — день и свет.

Но свет — ведь это и ты…

Не оставляющие за собою следов

Караваны судов.

Призраки парусов баркентин и бригантин.

Близнецы-голландцы: Летучий номер два

                                  и Летучий номер один.

Сцепленные норд-остом и зюйд-вестом голые ветки.

Наводнений отметки.

Хранящие отношения ущелий и гор

Флигель с нагретой крышей

                                      и холодный колодец-двор.

И с диаметрально противоположными рожами —

                                           забитой и нахальной —

Кот чердачный и кот подвальный.

ВСТУПЛЕНИЕ С НАТЮРМОРТОМ

Бесконечный натюрморт жизни городской.

Обессмертившийся торт

                                   и томат с треской.

Все консервные пиры

В жестяных зубцах,

Все кухонные пары

Как при праотцах.

Да та свеча, огарок тот,

Который все не догорит,

Которым жизнь-то и корит,

Пока идет.

Этот старый торг — залог, золото, ломбард,

То осенние листы, то фиалки — март!

Этой древней мишуры перстенек с перста

И нательное тепло желтого креста…

Тут развал привычный книг,

Карточных колод,

Раритетов белый клык

Да жемчужный грот.

Судовых часов лицо и клепсидр вода,

Утекающая сквозь дни и невода,

Электронное табло с чоком на года

И песочные часы — пропуск в никогда.

Просветленный абажур

Лампы со стола.

То есть, жизни нашей сюр —

Да и все --">