Карел Мисарж - Окраина

Вены, не шла гражданская война, как в Испании, до «спокойствия и порядка», о котором говорил тогдашний президент Томаш Гарриг Масарик, было довольно-таки далеко. И в Чехословакии существовала массовая безработица, и здесь были голодные манифестации, забастовки, расстрелы демонстрантов, локауты. «Обувной король» Томаш Батя создал в городе Злин некое «государство в государстве», где по американскому образцу все было подчинено рационально продуманной системе выжимания пота. А в граничащих с Германией областях страны и на ее востоке поднимали голову немецкие и словацкие фашиствующие националисты и сепаратисты. Потом пришел Мюнхен. Англия и Франция, на которые возлагали все надежды Т. Г. Масарик и его преемник на посту президента Эдуард Бенеш, откупились от Гитлера и Муссолини западными пограничными районами Чехословакии. 5 октября 1938 года Бенеш, вопреки воле народа принявший мюнхенский диктат, подал в отставку. Так называемая вторая республика, при которой к власти пришли профашисты и капитулянты, просуществовала недолго. 15 марта 1939 года гитлеровские войска вступили в Прагу. Чехия и Моравия были объявлены протекторатом Германии, а в Словакии возникло клеро-фашистское прогитлеровское государство. После освобождения Чехословакии Советской Армией (крайний запад Чехии заняли американские войска) правительство Национального фронта, куда вошли все антифашистские партии и общественные организации, приняло программу широких социальных преобразований. Выборы 1946 года принесли большинство голосов Коммунистической партии Чехословакии. Главой правительства стал ее председатель Клемент Готвальд, президентом был вновь избран Бенеш. Ориентация на Москву или ориентация на Запад, Готвальд или Бенеш? — таков был неизбежный исторический выбор. Мелкобуржуазная национально-социалистическая и клерикальная народная партия в Чехии и демократическая партия в Словакии, куда проникли многие реакционные деятели распущенных профашистских партий, стали средоточием антисоциалистических сил в стране. К началу 1948 года обстановка накалилась до предела. Назревала решающая схватка. Герою Мисаржа в это время тринадцать лет. Он многого не понимает и многого не знает. Поэтому за него повествует автор. Основной объект авторской иронии в первой части «Окраины» — идеология и поведение буржуазных кругов. Писатель «берет на мушку» псевдопатриотическую и псевдодемократическую фразеологию, всякого рода внешние аксессуары, утратившие былое содержание. Имена, которые в период борьбы чехов и словаков против иноземной династии Габсбургов, а затем и в период антифашистского Сопротивления были символом верности патриотическим и прогрессивным идеалам, в новой исторической ситуации становятся дымовой завесой, под прикрытием которой буржуазия ведет свою корыстную политическую игру. Особенно наглядно это проявилось в деятельности спортивной организации «Сокол». Именно из реакционеров в сокольской форме, группировавшихся вокруг видного национально-социалистического политика, старосты Чехословацкой сокольской общины д-ра Гржебика, состояли боевые отряды буржуазии, противостоявшие революционной рабочей милиции, созданной по инициативе коммунистической партии. На первой же странице романа Мисарж бросает иронический отсвет на фигуру одетого в сокольскую форму местного врача для богатых Студнички, в весьма неподходящей обстановке расточающего перед школьниками свое красноречие. Ту же псевдопатриотическую фразеологию слышит Франтишек и из уст директора пражской реальной гимназии, куда он попадает стараниями вечно испуганного приспособленца — заведующего начальной школой Заградничка. Фальшь социального поведения взрослых, обличая которую автор умело пользуется иронической внешней деталью (галстук-бабочка у директора гимназии — как у муравья Ферды, хорошо известного чешским ребятам по иллюстрированным книгам писателя и художника Ондржея Секоры), оттеняется конкретностью и непосредственностью детского восприятия. Недаром у Франтишка возникает впечатление, что взрослые все время во что-то играют. Сын железнодорожника и доярки попадает в школу, где учатся дети состоятельных и высокопоставленных родителей, и уже в первом классе получает уроки классовой морали. Дело может принять печальный оборот — этому «гадкому утенку» грозит исключение из гимназии. Но в его судьбу в буквальном смысле слова --">