Александр Варавин - Пройдя долиной смертной тени…

Александр Варавин Пройдя долиной смертной тени…

«Ужасен бон, почтителен буддизм; поэтому я буду носить обе эти религии…»

Тисрондевцзана, Ценпо Тибета, VIII век

Часть первая. Бакалавр

Я давно мечтал побывать в Непале, видимо, где-то в глубине души надеясь прикоснуться к каким-то мистическим тайнам Гималаев и волнующим воображение экзотическим древностям рассвета цивилизации. Однако Катманду не произвел на меня никакого впечатления, что было очень странно. Не могу, впрочем, сказать, что испытал какие-то особенно неприятные эмоции. Прямо сказать — почти ничего и не испытал. Сойдя с автобуса Лумбини — Катманду в декабре 1999 года, я арендовал моторикшу до отеля, договорившись проделать обзорную поездку вокруг дворцовой площади и старого города.

На первый взгляд столица Непала предстала довольно яркой и экзотичной, но практически сразу у меня возникло смутное ощущение какой-то театральной бутафории в окружающих строениях и движениях человеческой реки. Словно я оказался внутри съемочного павильона с хорошо выполненными декорациями. Как будто — пришло на ум такое сравнение — на выкопанный из глубин земли скелет динозавра натянули пластиковую кожу и покрасили разноцветными бодрыми красками.

Индуистские и буддийские храмы, тесно соседствующие друг с другом, но построенные в разные века и даже в разные тысячелетия, хоть и радовали глаз экзотическим колоритом, но оставляли ощущение легкого дискомфорта и производили впечатление какой-то неподлинности. Так в детской коробке с игрушками можно увидеть старый латунный чайник, наполовину заваленный пластиковыми кирпичиками «Лего» и придавленный сверху деревянной пожарной машиной с отломанными колёсами. Я, взрослый, вломился в эту детскую комнату. В кукольный мир.

Узкие средневековые улочки старого города с огромным количеством святилищ, казалось, были покрыты толстым слоем воска и отполированы для придания большей нарядности. Даже грязь и лужи на земле выглядели творчеством неизвестного художника-оформителя. Сотни маленьких мастерских по изготовлению всего на свете, монахи в красном и желтом, пестро одетые женщины, непальцы, индусы — всё здорово напоминало огромную съемочную площадку и актеров в ожидании раздачи сценария для новой постановки. И толпы, толпы туристов. Европейцев, японцев, американцев и прочих жующих, галдящих, таскающих камеры и пакеты с сувенирами и барахлом из бутиков. Бары, рестораны и шоу.

Десятки храмов и пагод разных эпох, которые прятали заплаты многочисленных реставраций среди бетонных современных зданий, наверное, должны были поражать контрастом разделяющей их пропасти времени, но воспринимались мной как строения одной эпохи. Даже всемирно известные и вызывающие туристический ажиотаж пагода Катх Мандир и ступа Сваямбунатх со «следами присутствия» царя Ашоки смотрелись глянцево и неубедительно. Я так и не смог принять для себя их оригинальность.

Конечно, выглядело всё очень красиво и не было сомнений в культурной ценности этих сокровищ, однако мною они не воспринимались как настоящие. От них не исходило никакой энергии. Просто сотни лет подряд шел какой-то спектакль. Костюмированная драма.

Тысячи статуй и барельефов с гротескными фигурами людей, божеств и демонов цинично разочаровывали при внимательном рассмотрении. Появлялась уверенность, что столетия назад были запечатлены подлинные изображения всех этих существ, но с течением времени каждые поколения добавляли поверх оригиналов новые и новые детали, пока не превратили живые образы в мертвые маски и уродливые фигуры.

В один из вечеров, когда я ужинал в кафе с «чудесным видом» на храмовый комплекс Боднатх, подсвеченный гирляндами разноцветных ламп, я внезапно понял, что именно смутно чувствовал все эти дни. Этот город — будто огромное кладбище. Не буквально, хотя и обычных мертвых здесь хватало, но кладбище богов, духов и демонов, давно канувших в Лету. Памятники архитектуры с их золочеными символами и фресками — просто великолепные надгробия существ и знаний, ушедших в небытие.

Однажды мне довелось побывать в Варанаси, центре индийского индуизма, где на берегу Ганга ежедневно сжигаются сотни умерших со всей Индии и жирный пепел от сгоревших и отправленных в реку тел можно ощутить на собственных губах. Там я почувствовал, что сами божества, --">