Николай Григорьевич Никонов - Собрание сочинений в 9 т. Т. 7. Весталка

трагической. И этот опыт завязан в один узел с судьбами всех героинь, давших на время обет безбрачия, но оказавшихся обреченными на безбрачие на всю жизнь <••>

В судьбах своих «весталок» Н. Никонов стремится найти ответ и на вопрос о дисгармонии современного мира, современной семьи. Главная причина ему видится, по-моему, в насильственном искажении сути женской природы, ее высшего предназначения. Такое искажение можно оправдать только однажды — Отечественной войной. Но оправдать — не значит принять. «Будь моя воля, — говорит один из героев романа, — ни одну бы из вас близко к войне не пустил… Ваше дело — жизнь, дети…». В этом высший гуманистический смысл романа Н. Никонова, в котором есть и просчеты, но они не заслоняют его главного достоинства <••>

Не будет преувеличением, если я скажу, что писался роман крепкой рукой Художника, непреклонного в своем стремлении к правдивому, испепеляющему войну слову.

И. Щербакова. Обреченные на безбрачие (Уральский рабочий, 1987 г., 9 августа).

Цикл, в который вошли «Весталка» и «Чаша Афродиты», я задумал еще в 60-е годы. Но если бы я стал писать их в те времена, меня бы просто посадили. Время действия — сталинская эпоха, и показываю я ее критически. Конечно, меня бы посадили или взяли бы на заметку. И так всегда было тяжело. Вы ведь знаете, что за «Старикову гору» писали в бюро обкома, за «Весталку» — в ЦК, были предложения исключить меня из Союза писателей, а роман сжечь. Хотя «Весталка» выдержала уже четыре издания и в Москве публиковалась. Вот так. Поводом было якобы неверное изображение женщины-героини на войне.

Н. Никонов. Из интервью в канун Дня Победы. 1997 г. Беседовала В. Кудрявцева (Урал, 2003 г., № 12).

Есть книги, которые грешно забывать, независимо от того, написаны они два десятилетия назад либо появились совсем недавно. Пусть даже они выполнены в традиционно-реалистической, если не сказать архаической, манере «записок» от лица главной героини. К ним принадлежит никоновская «Весталка». Это одна из тех книг, что несут в себе живую память о героической эпохе, передают ее дух, возрождают характерные человеческие типы, восстанавливают давно исчезнувшие подробности и детали. Вместе с тем это первый романный опыт Николая Никонова — развернутое двухчастное повествование с охватом событий не менее четверти века и четким подразделением на военные и послевоенные годы. По сути, получается два разных романа, скрепленных образом одного главного персонажа. Своего рода историческая дилогия, интересная изображением тех сторон недавнего прошлого, которые оставались художественно неосвоенными < •>

Теперь уже очевидно, что первая книга романа «Весталка» не нуждается в каких-либо извинениях и поправках: это единое, сильное, стремительно развивающееся романное целое, охватывающее все военное четырехлетие от июня 1941-го до мая 1945-го. Здесь создается образ главной героини, и сопутствующие фигуры матери, Вали Вишняковой, Зины Лобаевой, эпизодические — соседки по квартире, Виктора Павловича, армейского повара Степана Анисимовича и других. Состоялся еще один образ — уже не персонаж, но обобщенный образ тылового города, в котором без особого труда узнается Свердловск 1941–1942 годов <••>

Было бы несправедливо не увидеть в никоновской «Весталке» всего этого, не оценить почти документальный и единственный в литературе Урала развернутый «портрет» военного Свердловска. Тот, кто пережил, поймет автора, а если не довелось, — тому не лишне узнать, как жили, чтобы победить <••>

Никонов способен разочаровать иного читателя тем, что в своем романе о Великой Отечественной войне не сообщает о каких-либо неизвестных фактах и не озадачивает непривычной интерпретацией уже известного. «Весталка» доносит до наших дней дух русской культуры 19601980-х годов. В этом смысле проблематика романа стара и одновременно вечна как мир: выдерживает ли человек те моральные перегрузки, которые приносит с собой война? Остается ли человеком? Не ломается ли? Как во всем, Никонов не уклончив, хотя и не прямолинеен. Человек выдерживает. Не ломается. Медсестру Одинцову убеждает в этом ее фронтовой опыт с лета 1942-го до штурма Берлина. Через много лет, будучи автором воспоминаний (или записок?), она размышляет об истоках Победы: «Фронт, передовая — здесь было все: умирали зря, подрывались на собственных гранатах, трусили, лгали, подставляли под пулю другого, чтобы не попасть --">