Юрий Маркович Нагибин - Председатель (сборник)

сына, — до чего же ты с отцом покойным схож! Ну точь-в-точь он, когда с японской вернулся… может, даже лучше еще, — добавила она, застенчиво любуясь сыном.

— Алешка приехал! — слышится истошный крик.

Из дома как горох посыпались младшие Зворыкины: братья и сестры Алексея. Они приветствуют брата каждый на свой манер: те, что постарше, сурово толкают кулаком в плечо и, скрывая радость, мужественно буркают «здорово!»: те, что помоложе, визжат от восторга, виснут на Алексее» теребят его бушлат.

— Кш, мелкота! — отбивается тот. — Держите, гостинцы привез. — Он бросает им свой вещевой мешок.

Мать с каким-то неуверенным выражением, то ли горестным, то ли испуганным, глядит на своего старшего.

— Надолго к нам? — тихо спрашивает она.

— Надолго, — улыбнулся Алексей. — Может, и навсегда… А ты чего такая смутная?

— Не знаю… — Она провела рукой по лицу. — Не верится мне, что это ты… Здоров ли, все ли у тебя ладится?

Алексей захохотал.

— Еще б не ладилось! Революцию сделал — раз, женился — два!

— Аль правда?.. Да когда же ты успел?

— Только что… по пути домой.

— Как звать жену-то?

— Невесту, — поправил Алексей. — Свадьбу еще не играли.

— Ну, невесту…

— Это покамест не уточнено… — чуть смущенно говорит Алексей.

— Шутишь небось? — слабо улыбнулась мать.

— Вот те крест!.. — И тут же сурово поправился: — Слово большевика! Купчишки Феофанова дочь. Может, слышала, скобяная торговля?

— Ох ты! — с уважением говорит мать. — И хорошее приданое дают?

— Какое приданое, им теперь хана. Приданое будет только от жениха.

— Да у нас хоть шаром покати!

— Ошибаешься, маманя, у нас теперь вся страна! Вот какие мы богатеи! — И, рассмеявшись, Алексей первым прошел в дом…

…Бедный свадебный стол в доме Зворыкиных. Во главе стола — Алексей с молодой женой. Рядом с ней — Варвара Сергеевна Зворыкина, дальше — юные члены семьи, а из посторонних — пожилой пьяненький сосед да верзила токарь по прозвищу Каланча. Последний танцует польку в паре со Степаном Рузаевым.

— За молодых! — говорит сосед, и а ту же секунду снаружи раздается оглушительный взрыв.

Кныш схватился за наган. Алексей вскочил, общее смятение.

Пошатываясь, входит один из меньших Зворыкиных с черным лицом и опаленными волосами.

— Силен салют? — спрашивает он. Алексей достает из-под лавки пулеметную ленту, гнезда для патронов пусты.

— Ах, босяк! — говорит он укоризненно. Весь боезапас извел. Ну ладно, а мы ведь так и не выпили за молодых. — И он неприметно подмигнул старшему из братьей.

— Горько! — покраснев, произнес тот и опустил глаза.

Кныш тяжелым, неотрывным взглядом уставился на целующихся молодых.

— …Мне Алешкин отец заместо брата родного был, — бормочет пьяненький сосед. — Всю Русско-японскую мы с ним борт о борт прошли…

— Как же они тебя за мово-то отдали? — спрашивает Варвара Сергеевна невестку.

— Я сама ушла…

— И не жалко тебе их?

— Холодные они, как лягушки… и расчетливые. Я для них тоже товаром была, вроде гвоздей или крючьев. Отец-то разорился почти… А что они не больно удерживали, то это их Фенечка, старшая сестра, надоумила: «Божий знак… птицы запели… грядет жених…» Хитрая она, эта святоша, авось при новой власти такой зять, как Алексей, лучше другого богатого сгодится… Варвара Сергеевна… мама… Я вас об одном прошу — не пускайте их на порог, коли сунутся.

Каланча подходит с рюмкой к Зворыкину:

— Ну как, Алеха, не тянет на завод-то?

— Еще как тянет. Да вишь, делов невпроворот: тут тебе и свадьба, и революция, да и контра, обратно, внимания требует…

— А все-таки не забывай…

Алексей энергично подмигивает другому брату.

— Горько!.. — кричит тот.

Алексей немедленно «подсластил питье».

И снова блестящий, неприятный взгляд Кныша прилипает к молодым.

— Алешенька, если тебе хочется, целуй меня просто так, — говорит, высвобождаясь, Саня. — Ты же все глаза проморгал!

— Хватит лизаться, Алеша, — вмешивается Рузаев. — Холостому человеку глядеть тяжело.

В комнату вошла Фенечка, старшая сестра Сани. На ней обычное темное монашеское платье, строгость которого смягчена белым отложным воротничком.

Саня рванулась, будто хотела вышвырнуть сестру вон, но свекровь удержала ее.

— Будет тебе!.. Что мы, бусурмане какие, чтоб гостью гнать?.. Заходи, заходи, Аграфена Дмитриевна, милости просим!

--">