Карл-Йоганн Вальгрен - Это Вам для брошюры, господин Бахманн!

Карл-Йоганн Вальгрен Это Вам для брошюры, господин Бахманн!

© Carl-Johan Vallgren, 1998 By agreement with Hedlund Literary Agency and Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency, Sweden

© Штерн С. В., 2015

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015

* * *

Молодой шведский писатель, обидевшись на недоброжелательную критику в своей стране, эмигрирует в Германию. Тут он получает письмо от некоего литературного чиновника с предложением содействовать в создании брошюры о литературном климате его отечества.

Писатель садится за стол и начинает писать. Оправданная и справедливая обида переходит в неоправданную и несправедливую ненависть – автор обличает литературных критиков, потом литературу вообще, массовую культуру, внутреннюю и внешнюю политику, правительство и даже всю нацию чохом. Постепенно ненависть переходит в настоящую паранойю – герой начинает подозревать, что чуть ли не весь мир состоит в заговоре против него…

Перед вами памфлет – ядовитый, смешной и грустный. Забавно, что откровенно клинические, даже пародийные инвективы содержат много отнюдь не пародийной правды.

I

Ну и письмо получил я на днях от господина Бахманна! Странное, очень странное письмо. Я и отвечать-то на него не собирался, но потом все же сел за стол и начал набрасывать ответы на его вопросы.

Эти мои ответы, утверждал в своем письме Бахманн, послужат основой брошюры, одной из тех брошюр, что сенат собирается разослать к Новому году. Означенные брошюры, написал мне Бахманн, будут содержать информацию о родных странах живущих в городе литературных меньшинств, причем отнюдь не статистического, а, так сказать, литературно-психологического характера; оказывается, в соответствии с линией государства и всего так называемого Союза, эти брошюры должны способствовать улучшению взаимопонимания среди представителей различных наций в плане культуры (Ebene, написал Бахманн, он употребил слово Ebene – в сфере культуры, что за нелепый канцеляризм!). Эти брошюры, по мнению Бахманна, якобы подготовят почву, чтобы мы, живущие в городе зарубежные писатели, могли выступать с лекциями, принимать участие в оплаченных дебатах, публичных дискуссиях… ну и тому подобная бюрократическая трескотня.

Давайте начнем с моих книг, таковы были первые слова в моем ответе господину Бахманну, давайте начнем с моих книг, Бахманн, ведь именно они, книги, что-то значат, а вовсе не моя во всех отношениях трагикомическая жизнь. И хотя эта нелепая жизнь и породила все мои книги, давайте начнем именно с них, с книг, а не с моих личных неудач и провалов. По моему мнению, это важно, чтобы придать всему вашему проекту единственно верное направление.

Я написал пять книг, напомнил я Бахманну, очень разных книг, потому что писались они в очень разных обстоятельствах, и каждая из них потребовала неслыханного, нечеловеческого напряжения сил. Мне сейчас тридцать три, но когда ушел в печать мой первый роман, я был почти ребенком… более десяти лет я писал эти книги, трудно и мучительно – и какова же была благодарность? Какова же была благодарность, написал я, чем же вознаградила меня страна, которую вы приняли недавно в ваш Союз, страна, которую я ненавижу и давным-давно оставил, а теперь вдруг оказывается, что вас эта страна интересует до такой степени, что вы собираетесь посвятить ей специальную брошюру, и самое главное, в этой вашей брошюре я должен олицетворять несуществующую культуру этой страны!

И я еще раз спрашиваю – чем же вознаградила меня эта отвратительная, холодная и темная страна, чем она вознаградила меня за мои с такими муками написанные книги? Здесь, в чужой стране, вас во много раз больше интересуют мои писания, чем моих так называемых соотечественников. Насмешки и преследования – вот что было моей наградой, насмешки и преследования! – со стороны критиков, журналистов и той по пальцам сосчитываемой части общества, недалеко ушедшей от остальных по части духовной нищеты, но все же успевающей следить за новыми изданиями. Насмешки и преследования, погромы, как письменные, так и устные… особенно отличалась крупнейшая газета моей родины: на страницах, посвященных культуре, она преследовала меня с совершенно неописуемой и необъяснимой злобой. В этой газете я фактически был объявлен вне закона, написал я Бахманну, я стал легкой добычей всех работающих на эту так называемую газету так называемых литературных критиков, я был объявлен вне закона и как автор романов, и как автор песен.

В --">