Яцек Хуго-Бадер - Вишневый сад. Ялта 2005

Яцек Хуго — Бадер Вишневый сад. Ялта 2005

В Ялте, где Большая Тройка опустила на Европу железный занавес, рубят деревья. Рубят, только топоры ворчат.

Сливы, вишни и персики на Набережной цветут и будут пахнуть как сумасшедшие, солнце греет в спину, а популярная звезда ревет из громкоговорителя: «Я тебе скажу бейби, ай лав ю, я тебя люблю»…. Итак ноги сами поворачивают к Белому Льву, где я заказываю крымский коньяк Жан — Жак.

— Молодой человек — отозвалась первая. — Вы его пьете без лимона?

Она сидела за столиком рядом.

— Лимон? К коньяку!? — я скривился.

— Это классика. Царь Николай Второй пил коньяк только с лимоном.

— Наверное, поэтому был последним царем.

— Ах… Вы, поляк — отгадала и усмехнулась глазами.

Так начался наш метафизический роман.

А чтобы было совсем как в рассказе Антона Чехова «Дама с собачкой», первые сцены которого разыгрываются на Набережной, на коленях Аллы Александровны сидел Жорж, только он был таксой, а книжная дама имела шпица.

ЛИЦА

Ялта сохранила красоту немолодой, отвязной дамы. Дамы с тяжелым опытом — с проблемами психиатрическими и алкогольными, которая не раз засыпала в парке на скамейке и была пользована пьяной сволочью, которая не раз падала с лестницы или с арестантских нар, теряя очередные зубы.

Город, называемый когда–то летней или третьей после Петербурга и Москвы столицей империи, в советское время был загажен огромными блоками–коробками. Тысячи километров кабелей заброшены на крыши как сеть. Трубы разной толщины пересекают старые дома и дворы поперек и наискосок. Бегут по земле, и даже по воздуху, когда им нужно перепрыгнуть улицу, а бывает, что и по воде — в корыте речек, плывущих через город.

Теперь Ялту называют политической столицей Украины. Это из–за множества госдач (государственные дачи), к которым съезжаются украинские политики, чтобы на фоне красивых пейзажей принимать важные решения.

И только тянущаяся вдоль черноморского пляжа Набережная, уже лет 30 носящая название Набережной им. В. Ленина, отсвечивает свежей краской, тысячами лампочек и неонов. Бульвар соблазняет дорогими кафешками, клубами, тиром и луна–парком.

— Лас — Вегас для бедных — безвкусно говорит Алла Александровна. — А посмотрите на лица этих людей.

Достает из бумажника пожелтевший снимок.

— Это моя бабушка — говорит старая дама. — Ну и найдите, Яцек, на Набережной теперь такое лицо.

Во–первых, в стотысячной Ялте трудно найти человека, который здесь родился бы. Налетают к курорту в поисках лучшей жизни, солнца, фортуны. Тянутся к югу, и в Ялте кончается для них суша.

На террасе ресторана Белый Лев на Набережной все еще осматриваем с Аллой Александровной ее подручное собрание фотографий.

— Бог мой — говорит. — Они уже все умерли. Часто даже я не знаю, кто на этих снимках. Простые люди, купеческая семья, а какой интеллект, благородство в лицах… А здесь смотрите, Яцек — идет молодая девушка и какое лицо ожесточенное.

— Родители и деды этого поколения имели жизнь ни к черту.

— Это верно. И по внуках это видно. Человек, который жил в царские времена, в наших не протянул бы. Надо быть нахальным, жестоким, хамским, подозрительным и коварным. Так как в Советском Союзе. Я тоже изменилась. Уже не хожу с носом к верху, только с вбитым в асфальт под ноги.

Перед Белым Львом гигант–платан. Рядом один из сотен биллбордов, рекламирующих город: «Ялта — город счастья». Отдыхающие делают другу–другу снимки.

— На этом дереве фашисты вешали партизан — говорит горько Алла Александровна. — Город счастья? Разве только летом. Для отдыхающих.

МОНАСТЫРЬ В КОЗЕЛЬСКЕ

Белый Лев это самый дорогой общепит в Ялте. Стаканчик местного коньяку стоит как бутылка армянского трехзвездочного Арарата в магазине Гастроном. Ресторан был построен семь лет тому назад на месте отвратительной жестяной будки с пивом, за которую все гуляющие по Набережной и посетители пивной ходили отлить.

Построили его четверо. Одним с партнеров был Саша Ш., самый грозный местный бандит. Внутренности из мрамора и кристалла в стиле рококо отбивают золотом как в церкви св. Иоанна Златоуста.

— Саша отошел, — говорит Светлана Андрюшенко. — Осталась только я с мужем и партнер из России.

Но управляет 38-летняя Светлана, которая в Москве заочно изучает --">