Юрий Владимирович Покальчук - Рассказы

РАССКАЗЫ

КТО ТЫ?

Он возник из-за большого серого камня совсем неожиданно — шаги его не были слышны на мелкой морской гальке — и остановился, в упор разглядывая Федора. Тот, оторвавшись от чтения, встретил незамутненный, открытый взгляд малыша, ростом, наверное, чуть выше его колена. Ребенок был совсем голый, по-младенчески неуклюжий, животик вперед, ручки и ножки пухлые, загорелый и очень красивый; такими всегда рисуют амуров и купидонов. Длинные каштановые кудри, пока по-детски редкие, подчеркивали округлость щек. Но больше всего поражали глаза — большие, широко раскрытые, темно-коричневые. Глаза да еще очертания губ могли принадлежать ребенку постарше, хотя тельце выдавало — этот человечек недавно учился ходить. Малыш встретил взгляд Федора, чуть-чуть задержался, а потом широко улыбнулся.

— Привет, — сказал он. Потом подумал и прибавил: — Привет, мальчик!

Федор рассмеялся:

— Привет, мальчик! — и покачал головой от удивления и приятной неожиданности: мальчиком его не называли уже лет двадцать.

— Ты кто? — спросил малыш, не сводя с Федора глаз.

От начала существования звучит во мне этот вопрос, он — и в истоках, и в каждом новом жизненном шаге, в каждом принятом решении, в каждом начинавшемся дне. Со временем он терял остроту, покрывался илом мелочей, будничной работой, прислушаться к нему мешали встречи и расставания, бесконечные попытки сделать верный и окончательный выбор. Примерялся к людям, на которых хотел быть похожим, воспитывал в себе волю. Бросился в спорт, чтобы и самому достичь того, что далось другим, чтобы заметили и оценили. Учился, стараясь и здесь продемонстрировать всем, а прежде всего себе, собственные возможности, собственные силы... Минуло много лет, пока начал привыкать к своим проигрышам, к тому, что не потяну и в спорте (кто-то лучше), и в красоте мышц (у кого-то красивее), и так далее, и тому подобное. Кто бы сейчас поверил, что меня часто посещает чувство какой-то неуверенности, незавершенности всего? Двенадцать лет северного стажа, я теперь едва ли не коренной норильчанин, квартира, красивая жена, важный пост... А я каждый раз борюсь с собой, когда должен что-то решить, не могу избавиться от колебаний и через силу заставляю себя сделать следующий шаг.

— Я — дядя Федор. А ты кто?

Малыш не понял вопроса.

— Как тебя зовут? Как твое имя?

Лицо мальчика прояснилось.

— Мак-сим! — он выкрикнул свое имя с придыханием, отдельно декламируя каждый слог. И снова улыбнулся. Стоял и смотрел на Федора.

Людей на пляже было мало. Октябрь на Кавказе — прекрасная пора. Еще тепло и можно купаться. Правда, погода в это время неустойчивая, и подавляющее большинство предпочитает отдыхать в сезон, когда гарантировано и солнце, и купание в море... В Норильске уже давно мороз, снег, и отпуск у Федора получился только теперь. Он уже не впервые на Кавказе в это время года и успел полюбить безлюдные пляжи, прохладную воду и спокойное море. За последние две недели привык к закоулку за большим серым камнем, с утра занимал там место, укладывался и никого не видел — только рыбаков на далеком пирсе.

— Сколько тебе лет? Пять?

Малыш возражающе покачал головой:

— Четыре.

— Наверное, с половиной, — прибавил Федор.

Малыш не удостоил реплику вниманием.

— А это что? — спросил он, указывая на раскрытые журналы. — Сказки?

Как я любил в детстве сказки! Азербайджанские, грузинские, какие-то еще; и сегодня хорошо помню яркие книжные обложки. Почему-то в память врезались в первую очередь именно азербайджанские. Даже слово это казалось мне тогда несущим загадку, где-то находился край, необычный из-за одного созвучия — Азербайджан. Так я никогда там и не побывал. Может, из-за детского увлечения всем сказочным и неординарным, а может, из-за желания что-то доказать и себе, и всем остальным, я выбрал при распределении самый дальний уголок Союза — неясный, непонятный и потому манящий Таймыр. Так я попал в Норильск. Тогда думал: несколько лет — и вернусь на материк, а вышло вон как... Не те ли самые сказки завели меня на очаровательную крымскую турбазу Кичкине, с живописным ханским дворцом над береговой кручей, с густым южным воздухом, ласковыми ночами и многочисленными кипарисовыми аллеями. Тоненькая девятнадцатилетняя блондиночка Нина, лучшая танцорка в нашей группе, предмет ухаживаний едва ли не всех окружающих мужчин, заметила и меня. Я тогда еще не утратил спортивной формы. Годы на --">