Олдос Леонард Хаксли - В дороге

Олдос Хаксли В дороге

Часть первая О путешествии вообще

Почему бы не остаться дома?

Одни покидают свой дом, отправляясь по делам, другие — желая поправить здоровье. Однако отнюдь не деловые и не больные люди заполняют роскошные отели и набивают деньгами карманы их владельцев. Это делают те, кто путешествует, как говорится, «ради удовольствия». То, что Эпикур, никогда никуда не выезжавший — разве что когда его выслали, — искал в своем саду, наши туристы ищут за границей. Но разве они находят там свое счастье? Люди, которые часто отправляются в путь, волей-неволей задают себе этот вопрос и вынуждены отвечать на него отрицательно. Ведь туристы в большинстве своем с виду очень мрачное племя. Даже на похоронах я видел куда более светлые лица, чем на площади Святого Марка. Многие по-настоящему счастливы, лишь когда встречают своих сограждан и ненадолго представляют себе, будто они дома. Вот и возникает вопрос: что погнало их за границу?

В сущности, совсем немногие путешественники на самом деле любят путешествовать. Если они решаются на неудобства и расходы, связанные с путешествием, то не столько из любопытства, ради забавы или из желания увидеть нечто прекрасное и необычное, сколько из своего рода снобизма. Люди путешествуют по той же причине, по какой коллекционируют произведения искусства: потому что так поступают лучшие. С точки зрения общественного сознания, человеку необходимо посетить определенные точки земного шара: съездив туда, он ощущает свое преимущество перед теми, кто там не бывал. Более того, путешественнику, когда он возвращается домой, легче найти тему для беседы, ведь их не так уж много, и не стоит упускать возможность добавить к своему багажу еще одну-две.

Со временем для оправдания этого снобизма было придумано несколько мифологических серий. Места, куда, как считается, необходимо съездить, для тех, кто в них не бывал, со временем обретают романтический ореол, подобно сказочным Вавилонам и Багдадам. Путешественники же лично заинтересованы в поддержании и распространении существующих мифов. Ведь если Париж и Монте-Карло действительно так хороши, как думают в Брэдфорде или Милуоки, в Томске или Бергене, то и заслуги посетивших их путешественников многократно увеличиваются, отчего путешественники возвышаются над теми, кто не покидал родные места. По указанной причине (а еще потому, что это выгодно для владельцев отелей и пароходных компаний) небылицы эти всячески поддерживаются.

Немного найдется столь же трогательных зрелищ, как начинающие путешественники, взращенные на мифах и отчаянно старающиеся сопоставить их с реальностью. Влекомые этими мифами и, подсознательно, своим снобизмом, они уехали из дома; они не в силах признаться в том, что разочарованы, ибо это значило бы признаться в собственной глупости (нечего было верить в сказки) и умалить значение своего паломничества. Из сотен тысяч англосаксов, которые посещают ночные клубы и дансинги в Париже, несомненно, найдется немало тех, кто искренне любит подобное времяпрепровождение. Но есть и немало таких, которым это не нравится. Втайне, невидимо для других, они скучают и даже возмущаются. Однако их вырастили на вере в мифический «веселый Париж», где все волнует до самозабвения и где единственно возможно познать то, что называется Жизнью. Поэтому, приехав в Париж, они добросовестно веселятся. Вечер за вечером дансинги и бордели наполняются молодыми серьезными почитателями Эмерсона и Мэтью Арнольда, искренне жаждущими познать мир, не прилагая особенных усилий и прибегнув к помощи туманящих голову путеводителей Хайдсьека и Рёдерера.

Еще более отважными и целеустремленными кажутся путешественницы; ведь у них, как правило (если только они не слишком «современны»), нет в помощниках Рёдерера, чтобы оценить парижское веселье. В моей жизни не было зрелища печальнее, чем зал в boite^[1] на Монмартре как-то осенью, в пять часов утра. За угловым столиком в полном одиночестве сидели три юные американки, решившие увидеть мир собственными глазами. Перед ними стояли обязательные бутылки шампанского, однако они явно предпочитали — возможно, из принципа — пить лимонад. Монотонно играл джаз-банд; усталый барабанщик почти лежал на своих барабанах, а саксофонист зевал в саксофон. Посетители, пошатываясь, расходились парами, группами. А --">