Александр Николаевич Житинский - Лестница. Плывун: Петербургские повести.

Александр Житинский Лестница. Плывун

ЛЕСТНИЦА

Этажи

В тот день белая луна стояла в небе, с утра наконец-то ударил морозец и деревья оделись хрупким инеем. Слава богу, кажется, наступила зима.

Впрочем, я начну с того, что молодой человек вышел из квартиры на лестницу, где было темно. Касаясь пальцами стены, он спустился вниз, на площадку четвертого этажа, где споткнулся о цинковый бак и выругался. Ему не понравился этот бак и запах гнили; вообще лестница ему тоже не понравилась, поскольку была старая, поручни на перилах делись бог знает куда, ржавое железо пачкало ладонь тонким порошком — он это чувствовал в темноте, — а главное, молодой человек никак не мог приспособиться к длине пролетов, и бывало так, что ему казалось — ступенька последняя и он делал шаг, как бы по плоскости, но нога проваливалась, а сердце замирало.

Молодой человек, как видно из этого описания, впервые вышел из незнакомой квартиры и опять-таки впервые спускался по этой зловонной лестнице.

Как он попал сюда (а он попал сюда не далее как вчера вечером) — это особая история, и, если она придется к месту, я ее расскажу. Теперь же, пока молодой человек спускается, я позволю себе познакомить с ним читателя.

Фамилия молодого человека была Пирошников.

Пожалуй, ничего достоверного более сообщить о нем пока не могу. Говорили, что он работает осветителем в каком-то не то театре, не то Дворце культуры, но говорили это давно, а за тот срок, что прошел с тех пор, когда мы имели общих знакомых, он, вполне возможно, успел переменить несколько мест службы. Сужу об этом по тому, что до того, как он поступил осветителем (по слухам), он был последовательно студентом, солдатом (не по своей охоте), рыбаком на сейнере или траулере, точно не знаю, приемщиком винных бутылок, снова студентом и продавцом книг с лотка в подземном переходе у Гостиного двора (там я его наблюдал лично).

Он был начитан, имел аналитический ум, который позволял ему трезво оценивать свое положение в обществе и не иметь на этот счет каких-то иллюзий. Он твердо знал, что та незначительная и, по правде сказать, случайная деятельность, которой он занимался, — явление временное и преходящее, что в дальнейшем будущем образуется другая, более устойчивая и плавная жизнь, но как именно она образуется, ясного отчета он себе не составил.

Впрочем, довольно скоро он осознал, что вообще все временно и преходяще, и это позволило ему спокойней смотреть на свой порядком изломанный жизненный путь. Иногда он даже приходил к мысли, что не будет никакой особенной беды, если он, студент Пирошников (тогда он во второй раз был студентом), не достигнет положения в обществе и вообще не достигнет того, что при тщательном рассмотрении можно было бы выдать за цель его существования.

Однако время от времени он страдал, испытывая хандру, вялость, раздражительность и прочие признаки дурного расположения духа, которые посещали его обычно по утрам после какой-нибудь очень уж бестолковой ночи накануне, когда он за считанные часы знакомился с десятком людей, большинство из которых не мог наутро и вспомнить, попадал в чужие дома, вел длинные и, казалось, вполне интеллигентные разговоры, пел песни под гитару, а напоследок, как правило, неумело, а потому и неудачливо приставал к женщинам.

Пирошников спустился еще ниже и в редком свете, падавшем из окна, расположенного метрах в двух над площадкой, увидел кошку, которая умывалась. Рядом с кошкой находилась перевернутая полиэтиленовая крышечка из-под банки. В крышечку было налито молоко, и кошка собиралась приступить к завтраку. Пирошников вспомнил, что он давно не ел, и у него даже мелькнула мысль — выпить это молоко (очень хотелось пить!), поскольку крышечка выглядела очень аккуратной и чистой. Но он не сделал никакого движения к молоку и прошел дальше.

Надо сказать, что в характере молодого человека была одна черта, которую нельзя признать достойной. Пирошников был способен на --">