Юрий Михайлович Поляков - Конец фильма, или Гипсовый трубач

Юрий Поляков Конец фильма, или Гипсовый трубач

И даль свободного романа…

А. Пушкин

Эй, брось лукавить, Божья Обезьяна!

Сен-Жон Перс

И призраки требуют тела,

И плоти причастны слова…

О. Мандельштам

1. ОПАСНЫЕ РУКИ

Утром жизнь Кокотова не имела никакого смысла.

«Почему? Почему? Ну почему же?!» — тяжелым клювом бил в висок черный дятел отчаянья.

Автор «Преданных объятий» лежал на кровати и, страдая, размышлял о том, что клочок серебряной новогодней канители, засунутый в носик дулевского чайника, — это, пожалуй, теперь единственная радость, оставленная ему судьбой. От постельного белья глумливо веяло дорогими запахами Натальи Павловны.

А ведь все так славно, так легко начиналось! Окутывая замерзшую даму предусмотренным одеялом, писодей несколько раз рискованно прикоснулся к ее дрожащему телу, одетому во все пионерское, и не почувствовал явных возражений. Даже наоборот. Она лишь воскликнула с деланным негодованием: «Ах, какие у вас все-таки нахальные руки!» Потом Обоярова вынула фляжку, и они быстро ее осушили, пытаясь согреться коньяком. Тщетно: вечер был такой холодный, что из румяных уст Натальи Павловны вился легкий парок, казавшийся в свете луны космически отчетливым и угловатым. Однако не согрев, коньяк сообщил телу веселую вседозволенность, и Кокотов начал деликатно теснить захмелевшую даму вглубь беседки.

— Нет-нет, пойдемте домой! — запротестовала она. — Я замерзну, заболею, умру — и все достанется Лапузину!

Забрав с перил фаянсового трубача и подхватив бывшего вожатого под руку, Обоярова увлекла его к особняку, смугло белевшему на холме. По пути она весело рассказывала о том, как звонок Скурятина волшебно преобразил всю краснопролетарскую прокуратуру. А ведь еще недавно там просто смеялись над ее жалкими поисками справедливости и настойчиво советовали, намекая на могучие связи Лапузина, принять его унизительные условия. То есть остаться ни с чем за исключением скромной «двушки» на Плющихе, купленной еще дедушкой. А тут вдруг вся прокуратура дружно возмутилась постыдным поведением директора Института прикладной генетики, бросившего верную жену без средств к существованию. Наталья Павловна рассказывала все это очень живо, в лицах, с юмором, множеством точных, неожиданных деталей, вызывавших у автора «Сумерек экстаза» теплую литературную зависть. Слушая, Андрей Львович осторожно думал о том, что провести оставшуюся жизнь рядом с такой веселой, артистичной и, наверное, очень чувственной женщиной — это и есть настоящее счастье.

— Ай-ай-ай! — покачала головой Обоярова, изображая межрайонного прокурора Гамлета Отелловича. — Разве это мужчина! Нет, не мужчина! В Армении так никто не делает. Женщина — это мать, и обижать ее нельзя…

Явно огорченный тем, что придется возвращать деньги Лапузину, он несколько раз нервно прошелся по просторному кабинету, украшенному большой цветной фотографией затурканного Арарата, задумчиво постоял возле сувенирной щепки Ноева Ковчега, хранящейся под стеклом, затем вернулся в кресло и по селектору поручил своему заместителю Камаллу Исмаиловичу срочно разобраться в том, каким же образом все имущество разводящихся супругов оказалось оформленным на бывшую жену Лапузина, его взрослых детей от первого брака и тетю, проживающую в Калининграде?

Кабинет Камалла Исмаиловича оказался поменьше, зато был застелен бухарскими коврами ручной работы. В углу, на резном столике, возвышался изящный серебряный кальян, точно змеей обвитый тонким курительным шлангом. Заместитель угощал гостью зеленым чаем из антикварных пиал и засахаренными фруктами, сердечно расспрашивал о невзгодах, уверял, что у него на родине так не поступают даже с третьей, давно не посещаемой женой. Шариат в этом смысле, объяснял он с врожденной азиатской улыбкой, гораздо гибче, строже и справедливее брачного законодательства России, когда-нибудь русские это поймут и встанут на верный путь, указанный пророком Мухаммедом. В конце концов он отвел пострадавшую Наталью Павловну к своему заместителю Доку Ваховичу и дал ему такое же поручение — разобраться.

Доку Вахович, молодой джигит в костюме от Бриони и мерлушковой папахе, по цене не уступающей Бриони, выслушал задание --">