Уильям Шекспир , Данила Михайлович Давыдов , Владимир Эммануилович Рецептер , Владимир Сергеевич Березин , Журнал «Новый мир» , Сергей Павлович Костырко , Алла Николаевна Латынина , Дмитрий Владимирович Бавильский , Андрей Витальевич Василевский , Мария Олеговна Ватутина , Ирина Захаровна Сурат , Михаил Яковлевич Горелик , Алексей Арнольдович Пурин , Павел Андреевич Руднев , Павел Михайлович Крючков , Евгения Вежлян , Ольга Балла , Ксения Викторовна Дьякова , Александр Антипин , Анна Золотарева , Нея Зоркая , Анна Гумерова - Новый мир, 2008 № 08

вопрос: а почему?

— На мой взгляд, главная причина — отмечавшееся многими исследователями свойство национального характера не делать того, чего можно не делать. Так, несмотря на огромное значение православной веры на Руси, полный перевод Библии (Геннадиевская Библия) на церковнославянский язык был осуществлен только к 1499 году,

спустя пять веков после Крещения Русской Земли, когда он понадобился для борьбы с ересью жидовствующих.

Из этого свойства национального характера вытекает следствие, что если чего-то нельзя не сделать, оно будет сделано любой ценой. Это объяснение авральности большинства русских свершений: все делается, только когда припирает. Так вот: раньше наши цивилизационные проблемы не мешали выживанию страны. А теперь мешают!

— Почему вдруг они стали мешать? Что изменилось?

— Проблемы современной России можно объяснить примером из военной области. <…> Раньше мы защищались как большая страна. Теперь, когда международная конкуренция проникает в любой медвежий угол, каждый гражданин становится бойцом невидимого экономического фронта, ведь валовой продукт страны, определяющий ее место в мире, прямо зависит от суммы доходов ее граждан. Раньше для обороны страны было не очень важно, что у нас внутри, теперь внезапно все внутреннее стало внешним.

— И чем мы можем на это ответить?

— Совершив культурный подвиг в области русского языка и литературы, в музыке и шахматах, в области естественных наук и в развитии военно-промышленного комплекса, мы должны повторить эти достижения и в области политической культуры.

Интеллигенция должна создать большой интеллектуальный запас новых государственных решений, столь же оригинальных и глубоко русских, как, например, наш художественный авангард первой половины ХХ века.

— И как же такие решения могут быть внедрены?

— Особенность необходимых стране цивилизационных реформ состоит в том, что их нельзя внедрить одними только приказами властей. Возьмем такой российский феномен, как неустроенность местной жизни. Мы знаем, что хорошая коммерческая фирма не может допустить, чтобы даже самые полезные ее сотрудники гадили на рабочем месте, иначе она дезорганизуется и вылетит в трубу. Страна, которая становится большой фирмой, тоже не может себе этого позволить — поэтому в результате реформ люди должны научиться ухаживать за своими дворами и подъездами. А такую проблему не решишь окриками сверху. Поэтому цивилизационные реформы в нашей стране должны быть такими же народными, как сказки Пушкина. Они могут нравиться и не нравиться, но должны быть понятны каждому”.

Феликс Разумовский. О вреде и пользе водопровода. — “Фома”, 2008, № 5.

“Страх перед компьютерами, Интернетом, движение против ИНН, недовольство объединением с РПЦЗ — все это проявление одной и той же ошибки мысли. Не делается различий между трубами и тем, что по этим трубам к нам течет. Тут же возникает горячее желание решить все просто, раз и навсегда: ликвидировать этот злосчастный водопровод, все эти глобалистские сети или, по крайней мере, запретить ими пользоваться. Такова позиция маргиналов.

В результате получается, что по этим церковным маргиналам — которые умеют быть громкими! — светское общество судит о Церкви вообще. Отсюда, в свою очередь, рождаются новые мифы — об угрозе клерикализма, будто Церковь призывает верующих отказываться от всех благ цивилизации, будто она хочет вернуть всех в прошлое — в

XIX век, или в XVI, или в IV — тут уж в зависимости от фантазии. Конечно, все это попросту смешно. На вызов глобализации, конечно же, отвечать надо. Но не так. <…> Единственный вариант, который я вижу, — это возрождать нашу культуру. Здесь и сейчас, в нынешних наших крайне тяжелых обстоятельствах. Вопрос в том, хватит ли нам времени и сил сделать то, что в культуре называется Возрождением. Не модернизация культуры нам нужна, а именно Возрождение. Модернизироваться должны экономическая сфера, техническая, но только не культура. Модернизация для культуры — это

гибель. К сожалению, нам придется одновременно и модернизировать экономику, и возрождать культуру. А это очень тяжело, потому что мы все время сбиваемся на то,

чтобы модернизировать человека. Сначала мы пытались сделать советского человека, теперь — некоего абстрактного европейца, который, кстати, сам по себе — фикция.

А ведь нам есть что противопоставить --">