Елена Касьян - Рассказы из сборника «Тут и там»

Елена Касьян Рассказы из сборника «Тут и там»

Окна напротив

Обычный будний день обычной среднестатистической женщины. Такой же день, как вчера, такой же, как завтра.

Она шла мимо витрин, поглядывая на своё отражение, старалась не сутулиться и ступать грациознее. Потом забывала, опускала плечи, между бровей появлялась глубокая морщинка, а в душе ныла какая-то заноза. Впрочем, всё ведь хорошо. Нормально всё…

Ночью приснилось, что кто-то положил ей на грудь каменную плиту. Плита была тяжёлая и большая, давила на рёбра и не давала подняться…

Ей редко снились кошмары. Да и вообще, с тех пор, как кончилось детство, снов почти не было. А если и были, то сразу забывались. Бабушка когда-то говорила: «Если сны блёклые, значит, жизнь яркая!» (ах, бабушка, если бы всё было так, как в твоих сказках да прибаутках!)

Плита давила на грудь, женщина стала задыхаться и проснулась от собственного кашля. Лежащий рядом мужчина не шевельнулся. Только кошка, спавшая в ногах, подняла голову и внимательно посмотрела из темноты.

Женщина села на кровати, ещё не совсем понимая, где находится, и приложила ладонь к груди — сердце билось часто-часто. Она нащупала ногой тапочки и пошлёпала на кухню. Кошка вздохнула, потянулась и побрела за ней…

Воды в кране не было. Она налила в чайник ту, что осталась в пластиковой бутылке, и поставила на огонь. Включила настольную лампу, села у стола и вдруг вспомнила, как это бывало в детстве.

* * *

Лежишь в кровати, укрытая по самые глаза, а луна светит в щель между гардинами. Одежда на стуле обретает какие-то жуткие очертания. А тебе лет шесть, и бабушка в кухне ещё суетится, и радио там играет, и свет горит… но через целый коридор от тебя. А у тебя тут темно и страшно. И за шкафом, прямо у дверного косяка, как будто стоит кто-то.

— Бабуля, бабуль! — зовёшь тихонько. — Ты скоро?

А она не слышит, далеко. Почти за тридевять земель.

И ты садишься в постели, всё ещё укутанная в одеяло, всматриваешься в темноту за шкафом, а ноги спустить страшно. Долго собираешься с духом, настраиваешься, а потом — р-раз! — одним рывком к двери. А там уже свет сочится, и музыку слышно. Выходишь в кухню, щуришься, лохматая вся, жалостная, босыми ногами на кафеле переминаешься …

— Ой, батюшки! — всплеснёт бабушка руками. — Чего же это ты?

— Ба, а ты скоро? — и всхлипнешь картинно. — А то не засыпается…

— Скоро, деточка, совсем уже скоро, — и обнимет тебя.

А руки у бабушки сухие и тёплые. Уткнёшься носом в фартук, а он пахнет пирогами, парным молоком, хозяйственным мылом, корицей…

А тебя уже ведут в комнату, в кровать укладывают, укрывают заботливо.

— А что это там за шкафом, ба?

— А ничего там нет, милая, это тень от шторы ложится. Никак боишься?

Бабушка присаживается рядом и начинает тихонько петь, и гладит тебя по голове. И вот уже по комнате начинают плясать искорки, и то там то сям вспыхивают золотые мотыльки, и ты хочешь рассмотреть, увидеть, и почти слышишь мягкий шелест крыльев… и уже вот-вот!.. Но ватные веки смыкаются, ты медленно тонешь в густом тумане, медовом, тёплом, кисельном, карусельном…

— Ба, ты тут? — только и успеваешь вымолвить.

* * *

Женщина встала, достала из заначки сигарету и стала мять её в пальцах (бросила курить, да, почти бросила! но отчего-то держала полпачки на полке, за банкой с крахмалом).

— Опять?

Она вздрогнула от неожиданности и обвела взглядом кухню.

— Опять, говорю, куришь? — кошка на подоконнике недовольно повела плечом.

— Ну, просто очень захотелось, — стала оправдываться женщина. — Это в последний раз!

Она затянулась, подошла к окну, открыла форточку. Кошка фыркнула и медленно перетекла с подоконника на табуретку.

В доме напротив горел свет в окне четвёртого этажа. Кто-то стоял на балконе.

— Курит, — подумала она, — мужчина или женщина?

С такого расстояния было не разобрать.

— Мужчина, — решила она, — пусть будет мужчина. Конечно, кому там ещё быть?

Мужчина не уходил. С балкона полетел оранжевый огонёк и погас, не долетев до земли. Ей показалось, что мужчина кивнул головой и улыбнулся. Она была почти уверена. Женщине стало как-то неловко, и она спряталась за занавеску.

— Думаешь, тебя не видно? — хмыкнула кошка. — Странные вы, люди…

— Ну, неудобно же. Вроде, как подглядываю.

— Да ладно, подумаешь. Это же наша кухня, наше окно. Куда --">