Алиса Аркадьевна Ганиева - Вечер превращается в ночь

лет им было.

— Так зачем продавали? — наседал неуемный Керим. — В музей почему не отнесли?

— В музее тоже можно было продать, директору. Но он меньше давал, а мы прямого поставщика нашли. В музей за копейки сдашь, а потом они там сами кому надо за большие деньги продадут, — объяснял Дибир. — Вот жены моей брат нашел ружье старое с медными пулями, отнес в хранилище бесплатно, а потом музейный директор на это ружье себе машину купил. Так что ты, брат, сабур делай, а то нервы тратишь…

Юсуп меж тем взял вторую бутылку кагора и разлил вино по бокалам.

— Я к Магомедову подойду, конечно, но не обещаю.

— Почему не обещаешь?

— Связи у меня не те, Абдул-Малик, — ответил Юсуп, пододвигая ему бокал. — Ты к другому лучше обратись. А вообще по закону надо действовать. Ранили твоих родственников, значит, виновных судить надо.

— Не-е-ет, — закачал головой Абдул-Малик, отодвигая от себя бокал, — я за тебя пить не буду, пока слово не дашь. Я же тоже могу по закону действовать. Вот твой племянник где на той неделе был?

— Какой?

— Да вон стоит, — кивнул Абдул-Малик на Магу, повышая голос, — его из Кяхулая парень обидел, а он в ответ друзей на семи легковушках и трех мотоциклах из Альбурикента привел. Стали того парня избивать. Бах-бух, к тому тоже из Кяхулая целая толпа прибежала. Стрельба, туда-сюда. Одному нашему лейтенанту, который разнимал, тоже пуля в колено попала.

— Это не Мага же сделал, у него оружия нет.

— А ты откуда знаешь, Юсуп? Он драку начал, а потом сбежал.

Мага услышал разговор и застыл в нерешительности.

— Что за хабары про тебя, Мага? — спросил Юсуп.

— Да не трогал я никого. Нет-нет, с пацанами рихтуемся, но двадцать человек на одного не ходим! Я же не очкошник!

— Я с твоим отцом поговорю, Мага, — сказал Юсуп угрожающе.

— Там уже все в порядке, маслиат^[11] сделали, но все равно неприятно, — проговорил Абдул-Малик, вставая со стула.

— Сядь, давай выпьем еще, — остановил его Юсуп.

— Не могу, у нас с Нуриком вечер тяжелый, — отозвался Абдул-Малик.

Нурик разгладил усы и молча поднялся вслед за дядей. Распрощались, пожимая друг другу руки. Появилась Зумруд с заварным чайником, но Абдул-Малик с Нуриком уже выходили во двор. Юсуп вышел с ними.

— Ну че, была драка? — спросил Анвар у Маги.

— Балабол пузатый, вот он кто, — раздраженно откликнулся Мага. — Это вообще не я начал, меня Запир позвал, когда там уже бакланились.

Дибир и Керим все еще стояли у козла.

— Ну что вы все расстроенные? — спросила Гуля, являясь в комнату в своей сверкающей кофте.

— Садитесь пить чай, — пригласила Зумруд.

Хлопнула дверь, и вернулся Юсуп.

— Хотел их за ворота проводить, они не пустили. Темно там как-то, надо лампочку вкрутить…

Как будто в ответ на его слова люстра вдруг погасла, мигнула несколько раз и вновь засияла.

— Контакт, наверное, — сказал Керим, блеснув очками.

Дибир глядел на окно, в котором отражалось его четырехугольное лицо, и что-то шептал себе под нос.

* * *

Зумруд цедила крепкий чай из раскаленного стеклянного стакана, с сахаром вприкуску. Остальные — из позолоченных чашек. Дибиру вспомнилось, что похожие чашки он видел в Мекке, когда ездил в хадж в первый раз. Была толкотня у Хаджра Асвада. Дибиру очень хотелось подобраться поближе и поцеловать черный камень, но в страшной сутолоке ему сломали ребро. А когда ездил во второй раз, то поехал за напутствием к старцу Саиду Чиркейскому, который учил его и других паломников вести себя в Мекке. А потом все вместе читали дуа^[12] и на прощанье целовали старцу руку…

Анвар нашел пульт и включил телевизор. Показывали местное ток-шоу.

— Халид, двести изобретений — это много или мало для республики? — спрашивала у полного круглолицего гостя представительная ведущая в тафтовой юбке.

— Пока ни одно из этих изобретений в Дагестане не действует, значит, мало пока. Но я думаю, все впереди, — отвечал круглолицый гость, то и дело сглатывая слюну и тяжело дыша. — Вот я изобрел почтофон, аппарат, через который можно отправить письмо в любой конец мира. Отправляешь письмо, и через минуту аппарат выдает его адресату в запечатанном виде, в конверте, с адресом. Себестоимость — три-четыре рубля всего, представляете? У нас же в обычном почтовом отделении конверт один пятнадцать рублей стоит, а тут! Патенты российские, все это у нас есть.

— Замечательно. Ну а что вы скажете, Халид, о своей теории --">