Гюнтер Грасс - Жестяной барабан

эстетическую новизну подобной художественной идеи.

Оскар с его сугубо негативным отношением к миру взрослых (ведь они лгут, распутничают, затевают войны, убивают себе подобных) отвечает на зло, творимое ими, «мания разрушения». На жестокость абсурдного мира он отвечает абсурдной жестокостью, на аморализм окружающих отрицанием любых табу, низвержением любых авторитетов. Его «тотальный инфантилизм» маска, прикрывающая лицо обиженного и, по сути, несчастного человека.

В интервью 1970 года Грасс сформулировал главную тему своего творчества, доминирующую над остальным при всем разнообразии его художественных мотивов, это тема вины немцев. Во всем, «что касается эпохи, которую я описываю, с которой веду спор и которую хочу осмыслить», «во всем, что с этим связано, — верой, сомнениями, переходом от одной веры к другой, обычно называемым оппортунизмом», — всегда главной темой остается вина нацизма, вина тех, кто его поддерживал, кто соучаствовал и сочувствовал. После «данцигской трилогии» Грасс напишет еще много замечательных произведений — романов, пьес, стихов, публицистических статей и эссе. В романе «Под местным наркозом» (1969) он, в середине 60-х активно включившийся в политическую борьбу, обратится к теме молодежного движения, поняв и выразив главную его опасность — экстремизм и склонность к террору. Отголоски его политического предвыборного турне, предпринятого в пользу социал-демократов, в сочетании со столь характерным для него возвращением к эпизодам нацистского прошлого, станут предметом изображения в художественно-публицистическом произведении «Из дневника улитки» (1972), где решительно выскажется против насильственного, немирного способа преобразования общества. В метафоре «улитки», передвигающейся, как известно, не с самой большой скоростью, он выразит свое представление о подлинном прогрессе, несовместимом с революционными потрясениями. В 70-80-е годы, как и многие писатели в разных уголках мира, он обратился к теме судеб человечества, над которым в те годы отчетливо нависла опасность тотальной ядерной войны. Будущее человека, пути цивилизации не могли не занимать Грасса — об этом он в присущей ему гротескно-абсурдистской, фантастической форме написал в романах «Палтус» (1977) и «Крысиха» (1986). Быть может, самый внимательный и зоркий, самый тонкий и афористичный наблюдатель и комментатор немецкой истории, человек, который любит свою страну и желает ей добра, Грасс в последние годы выступил с множеством публицистических эссе, откликнувшись, в частности, на проблему объединения Германии. И здесь преобладающей нотой стали опасения и тревога: не вернутся ли к объединившимся немцам былое националистическое чванство и ощущение превосходства над остальными народами? Ведь уже выплеснулись на улицы некоторых городов волны неонацистской ксенофобии, жертвами которой стали турки и цыгане, румыны и вьетнамцы. По его мнению, неоднократно высказанному в публицистике последних лет, слово «Освенцим», понятие «Освенцим», преступление геноцида позорным грузом лежит на ставшем уже единым государстве. «Тот, кто сейчас думает о Германии и ищет ответ на немецкий вопрос, должен включить в круг своих размышлений «Освенцим» как пример незаживающей травмы…» Впрочем, когда и кто хотел слышать то, что слышать неприятно? Не потому ли одна из статей Грасса называется «Зачем я говорю? Кто еще меня слушает?». Для него очевидно: «державность», тем более «великодержавность», «великодержавный дух» не принесут народу и человеку ни процветания, ни спокойствия, ни достоинства. Как бы ни обрушивались в прошлом и настоящем недруги и недоброжелатели на Гюнтера Грасса, он остается крупнейшим писателем современности, оказавшим заметное влияние не только на духовную жизнь ФРГ, но и на художественно-эстетическое развитие XX века. Его взнос в сокровищницу искусства уходящего столетия трудно переоценить. И главным, самым замечательным его художественным достижением был и остается эпический первенец — «Жестяной барабан».

Ирина Млечина.

ЖЕСТЯНОЙ БАРАБАН

Действующие лица и события в книге выдуманы автором. Любое сходство с живыми либо умершими людьми является чисто случайным.

Книга первая

Просторная юбка

Не скрою: я пациент специального лечебного учреждения, мой санитар следит за мной, он почти не спускает --">