Бранислав Нушич - Жертва науки

Бранислав Нушич Жертва науки

Господин Пайя уже много лет служит чиновником-практикантом^[1] в канцелярии уездного начальника. Он ревностен, аккуратен и, как говорит окружной начальник, почтенный чиновник. Вот уже двадцать лет он довольствуется «полным практикантским жалованьем»,^[2] утешается посулами всех окружных начальников о переводе его в штатные чиновники и работает, работает за четверых, работает за пятерых…

Он почтителен и покорен, как и полагается ему быть по чину, уездного начальника считает существом высшим и трепещет перед ним, как когда-то трепетал перед учителем. Он не очень грамотен (в аттестации записано, что он закончил всего четыре класса начальной школы), но как чиновник он очень ценится благодаря своей памяти. Ему не нужны ни протоколы, ни книги записей, он каждую бумагу и каждую цифру в них знает наизусть. И не только это: он знает наизусть любую директиву, номер этой директивы и номер «Служебной газеты»,^[3] в которой она опубликована. Ни окружной начальник, ни писари^[4] никогда не заглядывают в бумаги или в газеты; когда им нужно на что-либо сослаться, они зовут господина Пайю, и он тотчас же все им излагает как по писаному. Он служит всем живым справочником, и нередко выпадают дни, когда господину Пайе не удается спокойно посидеть на своем служебном стуле: он ходит из кабинета в кабинет и цитирует номера.

В личной жизни господин Пайя, говоря словами окружного начальника, почтенный человек. В кафану он никогда не ходит: совершит прогулку за город по окончании работы в канцелярии и возвратится домой Вот и все. Проживает он у вдовы, некоей госпожи Ми-левы, которая имеет пять комнат и две из них сдает. В одной из этих комнат живет господин Сима Станоевич, сборщик налогов, которого почти никогда не бывает дома, а в другой, маленькой, господин Пайя, который, напротив, всегда дома.

Господин Пайя уже пять лет живет на полном пансионе у этой вдовы и чувствует себя так, как чувствовал бы себя в собственном доме. С утра он идет на базар и покупает все необходимое. Он заботится о дровах и о всех прочих домашних нуждах, и вдова не раз уже говорила:

– Совсем заменил мне покойного мужа!

Однако это не совсем так: г-н Пайя не во всем заменил покойного. Он лишь ходил на базар, проявлял заботу о доме и каждый вечер играл с госпожой Милевой в карты.

Нельзя сказать также, чтобы господин Пайя не пытался во время игры в карты чуть-чуть свободнее, чем того требует приличие, вытянуть ногу под столом или издалека завести разговор на эдакую щекотливую тему:

– Является вам когда-нибудь во сне покойный супруг? – спросит он как бы между прочим, мешая карты

– Да как вам сказать, господин Пайя, – простодушно отвечает вдова. – Покойник так и остался настоящей свиньей, каким был при жизни.

– А что? – удивляется господин Пайя.

– Да так, нет чтоб явиться во сне, как другие, пахнуть ладаном и сказать мне благостное и утешительное слово…

– А что же он?

– Да что, эта свинья, скажу я вам, и мертвым помышляет о непристойном. Придет ко мне во сне и… стыдно даже сказать…

– Так-то оно так, – цепляется господин Пайя за удобный повод, – так-то оно так, да вы-то как же… как вам сказать… Раз вы избегаете живых людей, так оно и…

– Э-э, знаю я, куда вы гнете, господин Пайя!

– Я никуда не гну, – оправдывается господин Пайя. – Я только говорю… Я здесь, я уж свой… вы нe можете сказать, что я…

– И не говорите мне об этом, – перебивает его госпожа Милева. – Во-первых, запомните, что я женщина честная, и, во-вторых, я пробовала было с квартирантами, да только они после этого не платят за квартиру.

После таких решительных слов господину Пайе, разумеется, ничего иного не остается, как прекратить в этот вечер дальнейший разговор и продолжать игру в карты.

В другой раз господин Пайя пытается начать разговор иначе:

– Госпожа Милева, ведь неинтересно играть в карты так, ни на что. Что за интерес тогда выигрывать в карты?

– Ну что же, давайте играть на динар.

– Нет, и это неинтересно. Я каждый вечер проигрываю, а это получится тридцать динаров в месяц.

– А во что же нам теперь играть?

– В это самое… – взволнованно продолжает господин Пайя, – вот, если бы… например…

– Снова вы, господин Пайя, намекаете на это. Запомните, я не какая-нибудь, чтобы в карты проигрывать свою честь.

Таким образом, все попытки господина Пайи оставались безуспешными, однако это нимало --">