Таисия Афинская - Женские истории

Таисия Афинская Женские истории

Ночной Белград встретил меня проливным дождем. Выйдя из здания аэропорта, я увидела только мигающие в темноте желтым светом глаза такси.

– Такси, такси! – крикнула я в безбрежную пустоту.

Между мной и машиной – стена дождя. Я протянула руку и, открыв дверцу, постаралась скорее забраться в салон. И только, когда захлопнулась дверь автомобиля, я ощутила себя в полной безопасности.

– Куда едем? – спросил таксист на сербском языке.

Я не знала сербский язык, но интуитивно поняла вопрос, так как в тот момент другого просто не могло возникнуть.

– В Старый Белград, отель «Палас".

  Всю дорогу я смотрела в окно. Мелькающие огни и размытые дождем силуэты домов вызывали во мне неописуемые чувства восторга и радости.

Вот ты, Белград! Сколько долгих лет я мечтала о тебе…

Осенний гром. Молния, выхватившая часть города над рекой. Высотка, взмывающая над горизонтом. Это всё, что можно было разглядеть в ночном мракобесии стихии.

Гостиница располагалась в старой части Белграда. Вымощенные булыжником узкие улочки. Красивые дома в стиле модерн. Многое здесь своей архитектурой напоминало центр Москвы, и в то же время было понятно, что я нахожусь в одном из самых древних городов Европы.

Небольшой номер с окном во внутренний дворик отеля вызвал некоторое чувство одиночества и грусти.

Я села на кровать и закурила.

– Боже, зачем я приехала сюда? Ведь всё давно уже в прошлом и нужно ли его поднимать из глубины своего сердца? –  я курила и смотрела в окно. Дождь не прекращался, а только лишь временами становился тише. Капли дождя, моими слезами, ползли медленно вниз по стеклу…

Я распахнула окно. Легкий шум дождя наполнил маленькую комнатку своей ночной свежестью и прохладой. Выключив свет, я прилегла на кровать и, прикрыв ноги одеялом, закрыла глаза. Утром меня разбудил всё тот же стук дождя в подоконник. Казалось, что этому осеннему ненастью не будет конца! Серое небо, серые дома, серый заброшенный дворик гостиницы – все это было серо-скучным и вызывало тоску. На память почему-то сразу пришли рассказы Эмиля Золя. Как и в этом утре, в них тоже была какая-то безысходность…

– Надо что-то менять! – подумала я, и в голове тут же возникло решение: – Всё отлично, девочка!  Серое небо ещё не повод для грусти!

Я взяла зонтик и пошла бродить по тихим улочкам просыпающегося Белграда.

Выходной день, бесконечный дождь и восемь часов утра – это, конечно, не повод для горожан выползать на улицы. И тем самым это было привлекательным для меня, одинокой путешественницы в прошлое…

   ***

Прошлое…

Оно следовало за ней неотступно все эти тридцать лет. Правда, иногда надолго выпадало из её жизни. Иногда обозначалось какими-то короткими вспышками воспоминаний. Но оно всегда было при ней, как короткое приложение к ней самой, к её жизни, к её мироощущению.

Человек так устроен, что всё, о чём хочется поскорее забыть, забивается им в самый далекий угол своего сознания, своей памяти, своей души. Но, время от времени, оно всё же потихоньку выползает из глубины тоненькой змейкой и напоминает о себе короткими картинками прошлой жизни.

Когда ей предложили путевку в Белград на три дня, она, не раздумывая, согласилась поехать. Ей вдруг захотелось подышать тем воздухом, которым дышал Он. Пожить в том городе, в котором жил Он. Ей захотелось вновь почувствовать себя частичкой Его жизни. В её памяти Он остался таким же веселым, жизнерадостным, обаятельным и самым лучшим мужчиной из всех мужчин, которых она встречала после.

Три года, которые они провели вместе, было для неё короткой сказкой. Сказкой, которая, казалось, будет длиться всю жизнь.

Но всему когда-то приходит конец. И вот однажды, по всем законам драматургии,  Он сообщил ей, что его переводят работать в Иран. И что Он, конечно, постарается вернуться. Он, конечно, будет ей писать, звонить, и будет всегда любить только её, одну её…

И были звонки. И были письма. Но постепенно, год за годом, они возникали в её жизни все реже и реже… А затем прекратились и вовсе.

***

Я махнула рукой:

– Такси!

Машина остановилась.

– Новый Белград, пожалуйста, – попросила я, садясь в машину.

– О! Россия, Москва? – восторженно произнес таксист на ломанном русском.