Томас Манн - Маленький господин Фридеман

счастьем, которое он сам себе создал.

* * *

Но главным увлечением Фридемана, его истинной страстью был театр. Он обладал невероятно развитым драматическим чувством и при сильном сценическом эффекте содрогался всем своим маленьким телом. В городском театре у него было свое постоянное место; он посещал регулярно все представления. Кое-когда вместе с ним ходили и сестры. После смерти матери они вели хозяйство в старом доме, который принадлежал всем им четверым.

Замуж, они, к сожалению, не вышли и достигли уже того возраста, когда надежда утрачивается навсегда. Фридерика, старшая из них, была на семнадцать лет старше Иоганнеса. Она и сестра ее Генриетта были очень высоки и худощавы; младшая же, Пфиффи, наоборот, низкого роста и полная. У Пфиффи была, кроме того, нелепая манера смеяться при каждом слове и выпускать изо рта слюни.

Маленький господин Фридеман мало интересовался своими тремя сестрами; те, однако, были очень дружны между собой и во всем решительно единодушны. Особенно, когда в кругу их знакомых бывала помолвка, они заявляли тогда в один голос, что это им очень приятно.

Брат их продолжал жить с ними вместе даже и тогда, когда ушел из лесного дела Шлифогта и открыл свое дело, занявшись агентурой или еще чем-то в этом роде, не отнимавшем у него много времени. Он занимал нижний этаж дома и поднимался наверх только кушать. Ходить по лестнице ему было трудно; он страдал немного астмой.

В день своего рождения, когда ему минуло тридцать лет, в ясное, теплое июньское утро он сидел в серой садовой палатке, опираясь спиной на новую подушку, вышитую ему Генриеттой, курил хорошую сигару и читал интересную книгу. Время от времени он опускал ее на колени, прислушивался к веселому чириканью воробьев, сидевших на старом орешнике, и смотрел на чистенькую дорожку, ведшую к дому, и на небольшую лужайку с пестрыми цветочными клумбами.

У маленького господина Фридемана не было ни усов, ни бороды; лицо его почти совершенно не изменилось. Только черты его стали немного резче. Мягкие каштановые волосы послушно лежали на пробор.

Опустив еще раз книгу на колени и подняв глаза к лазурному, залитому солнцем небу, он сказал про себя: «Прошло тридцать лет. Впереди еще десять, а, быть может, и двадцать — Бог знает. Мирно и тихо придут и исчезнут они, как первые тридцать; я жду их с покоем в душе».

* * *

В июле того же года в город был назначен новый начальник округа; событие это взволновало решительно всех. Прежний начальник, добродушный, веселый, в течение долгих лет, занимавший этот пост, был очень любим в обществе, и с ним расставались неохотно. Как бы то ни было, но на смену ему приехал из столицы господин фон Риннлинген.

Скоро все успокоились: новый начальник женатый, но бездетный господин, снял в южном предместье большую виллу, — отсюда заключили тотчас же, что он намеревается устроиться на широкую ногу. Слух о том, что он очень богат, подтвердился тем, что он привез с собою четверых прислуг, пять лошадей, ландо и легкий охотничий экипаж.

Вскоре после приезда, супруги фон Риннлинген начали делать визиты всем уважаемым семьям города. Их имя было у всех на языке; но главный интерес возбуждал не сам начальник, а его жена. Все мужчины были озадачены и колебались выносить приговор; дамы же зато с первого дня запротестовали против новой начальницы, Герды фон Риннлинген.

— Нет слов, от нее так и веет столицей, — заметила жена адвоката Гагенстрёма в разговоре с Генриеттой Фридеман. Она курит, ездит верхом, — превосходно. Но ведет себя не только чересчур вольно, но прямо-таки буршикозно… Она далеко недурна, ее можно назвать даже хорошенькой; но в ней нет ни следа женской грации; в ее взгляде, в смехе, в движениях нет ничего, что так любят мужчины. Она совсем не кокетлива, это мне очень нравится; но разве может такая молоденькая женщина — ей всего двадцать четыре года — так мало обращать на это внимания? Дорогая, я далеко не сплетница, но я знаю, что говорю. Наши мужчины сейчас еще ошеломлены, но вы увидите, через пару недель они жестоко разочаруются в ней…

— Ну, — заметила фрейлейн Фридеман, — она ведь и так обеспечена.

— Да, кстати, что касается мужа! — воскликнула фрау Гагенстрём. — Как она с ним обращается! Стоит посмотреть! Вы увидите сами! Я сама настаивала на том, чтобы замужняя женщина была до известной степени сдержанна с мужчинами. Но как обращается --">