Редьярд Джозеф Киплинг - Дом чудес

Редьярд Киплинг ( из сборника "Дебет и кредит")

Дом чудес

Новая опекунша из Церковного Совета ушла, просидев  минут двадцать. Все это время миссис Эшкрофт говорила  с ней так, как подобает солидной, пожилой женщине,  которая знавала лондонское обхождение — она  жила в кухарках у столичных господ, — и заработала  себе на старость пенсию. Тем охотней поэтому она перешла  на свой привычный, по-домашнему мягкий сассекский говорок, когда автобус доставил ей новую гостью —  миссис Фетли, проехавшую в этот погожий субботний  мартовский день тридцать миль, чтобы навестить подругу.  

Они дружили с самого детства, но в последние годы  судьбы их разошлись, и встречались они редко.   За месяцы разлуки так много накопилось у обеих на  душе, так много разных нитей нужно было распутать и  связать, что подруги долго не могли наговориться.

Наконец  миссис Фетли достала мешочек с разноцветными  лоскутками — она собирала из них одеяло — и устроилась  на кушетке у окна, выходившего в сад, за которым  внизу, в долине, виднелось футбольное поле.   

— Почти весь народ в Буштае сошел, — сказала  она. — На футбол ехали. Так что последние пять миль не  к кому и прислониться было. Ох, и растрясло ж меня!  

 — С тобой и со старой что сделается? — ответила хозяйка . — Кость у тебя как была неломкая, так и осталась.    

Миссис Фетли довольно хмыкнула и, приложив друг  к другу два лоскутка, оценивающе прищурилась.   

— Что правда, то правда, хребет у меня крепкий.  А то б давно переломился, считай, лет двадцать назад.  Ведь жирка на мне отродясь не бывало. Или забыла?

  Миссис Эшкрофт медленно — она никогда не спешила  — покачала головой и снова склонилась над своей работой:  она пришивала холщовую подкладку к плетенной  из тростника корзинке для инструментов.

 Миссис Фетли  разложила перед собой еще несколько лоскутков, и они  заиграли в лучах весеннего солнца, пробивавшихся  сквозь листья герани на подоконнике. Некоторое время  женщины сидели молча.   

— А что за птица ваша новая опекунша? — поинтересовалась  миссис Фетли, кивнув на дверь. Она была  очень близорука и в прихожей едва не сбила с ног даму  из Церковного Совета.   Миссис Эшкрофт высоко подняла толстую иглу, выбирая  место, куда бы ее вколоть.

  — Ничего против не скажу. Одно плохо — новостей  пока мало приносит.   

— Которая к нам в Кейнслейде х о д и т , — сообщила  миссис Фетли, — ей бы только языком молоть. И рта не  закроет, все ах да ох, словечка не вставить. Я ее и слушать  перестала — про свое думаю.  

 — Нет, наша не трещотка. Губки подожмет — ну прямо  монашенка из Высокой церкви.   

— А наша-то замужем. Только это ей не впрок, если  правду люди говорят... — Миссис Фетли вскинула остренький  подбородок: — У-у, хренобусы чертовы, разъездились!  Весь дом ходуном от них ходит!   

Облицованный черепицей дом и действительно задрожал,  потому что мимо проезжали два открытых сорокаместных  автобуса — специальный маршрут для болельщиков  на матч в Буштае; за ними пыхтел еще один,  местный, — обычный субботний рейс в главный город  графства, за покупками; а от одной из переполненных  гостиниц, преграждая путь потоку встречных автомобилей,  пятилась на дорогу четвертая машина, чтоб присоединиться  к процессии.   

— Я гляжу, ты от крепких слов так и не отучилась, —  заметила миссис Эшкрофт.  

 — Ой, да что ты! Это я только с тобой волю себе  даю, а дома — ни-ни. Разве при внуках можно? Трое  ведь их у меня. А ты корзинку кому справляешь, тоже  внуку небось?   

— Артуру, моей Джейн старшему.  

 — Да разве ж он где работает?  

 — Так ему корзинка не для работы, а в лес ходить.  

 — Повезло тебе: дешево отделалась. У меня так мой  Вилли все деньги просит — на эти, как их там, проволоки  воздушные. Натянет их во дворе, вместо бельевой веревки,  и музыку из Лондона слушает. И я ведь, дура старая,  даю ему, даю!   

— А он, верно, обещает тебя за это поцеловать, да  потом забывает. — горько — себе самой, не подруге, —  усмехнулась миссис Эшкрофт.   

— Ох, и не говори. С парнями что сорок лет назад,  что теперь. Все им отдай, а взамен — ничего. А мы-то, дурехи,  им прощаем. Ведь всякий раз ему три шиллинга  подавай, не меньше!  

 — Нынче к деньгам отношение легкое.   

— Вот на той неделе, — подхватила миссис Фетли, —  дочке заказ от мясника принесли: четверть фунта жира  почечного. А --">