Денис Александрович Маденов - Истощение судьбой

порог церкви, юноша приобретал огромную в обхвате восковую свечу, усиленно прижигал её основание, наконец, прилеплял ее к подсвечнику на столике посреди залы, куда притягивалась куча народу. И они крестились, и N крестился. Выходя из внутреннего предалтарного зала, воцерковленный юноша как бы сочувственно и светло-печально заглядывал в очи тем, кто попадался на пути и легонько, едва примечательно кивал. Уже сойдя с паперти, он полосовал себя правой кистью и выдыхал поклоном перед витражом Иисуса Христа. Часто у входа в церковь стояли нищие, прокаженные и заблудшие пьяницы. Им господин N давал поровну, и из-за этого он большей частью беднел сам, потому что просчитывался и, отдавая четверым по немалой сумме, последнему не мог дать меньше, и так он прощался с деньгами на проезд и напомаженные пышечки.

Этим образом молодой человек распределял свое время в пристоличном городе. Вечер обозначил его возвращение из книжного отделения, которое продавало научную и художественную литературу. Молодой внимательный N изучал обложки книг и не мог остановиться на одной, ибо его привередливый вкус тактично уводил его к следующей полке или стеллажу. Но сейчас юноша получил автобусный билет. Прочитав номер «511007» несколько раз, мистер N улыбнулся. «Счастливый билет», – подумал он и развернулся к салону. Подойдя к двери со стеклом, затемненным сумраком, молодой человек увидел самого себя: свои зеленые томные глаза над очками, ровные виски и уложенные вверх темные волосы, грациозный тонкий и длинный нос, легкую растительность по контуру челюсти, на подбородке и над верхней губой. Левой рукой провёл по усам и щетине, наслаждаясь треском. Напряг обонятельные рецепторы, чтобы захватить запах своего одеколона и дезодоранта. Окинул взглядом ровные ногти на чистых руках; кисти, окаймленные справа весьма заметной, но в основном не броской тенью волос. День весь выходил отличным.

Господин N повернулся налево, осматривая пассажиров и надеясь взглядом поделиться замечательностью этого дня с остальными. В глаза бросилась голубоглазая шатенка у окошка, но юноша не встретился с ней взглядом, потому что она отвела свой взор. Тогда проницательный N повернулся направо, но лишь для того, чтобы познакомиться с белками глаз супругов лет сорока. Упорно избегали глаз молодого человека военные, прижавшиеся к широкому глубинному иллюминатору напротив входа. Ловко вперилась в мелькающие переулки блондинка на сиденье у притолоки, хотя весь её вид показывал намерение увидеть фигуру юноши. Маленький мальчик в шапке с помпоном начал разглядывать свои ручонки, как только N посмотрел на него. Как будто все почему-то стеснялись молодого человека, правда его внешний вид: зеленые выразительные глаза, выпуклый лоб, нос, губы; пальто, брюки и туфли – заслуживает разительного внимания. Мистер N расположился рядом с женщиной, не молодой и не старой, на замшевом сиденье, сложил руки и вытянулся по спинке. Две минуты молодой человек о чем-то неясно думал – затем его взгляд лишился неопределённости. Он повернулся к соседке всем своим красивым лицом, но соседка рассеянно глядела перед собой, не замечая или игнорируя соседа. Юноша отвернулся и так же, как и женщина, пусто взглянул вперед, встал с места и вышел на Ярмарочной улице.

Ярмарочная улица была вторая по оживленности улица города. Здесь не было достопримечательностей, памятников, выставок и музеев – это было одно из наиболее бессмысленных с культурной точки зрения, тесных, но тем не менее очень посещаемых мест. Людей тянуло сюда по инерции, потому что остальных тянуло сюда по инерции. Лично я видел самых разных людей. Влюбленные пары (и иногда тройки), друзья и подруги, своры огольцов-мальчишек и волны военных, которые если утрамбовывались в какое-то здание, то, можно считать, вход остальным туда на время был закрыт; бабушки и дедушки, инвалиды-колясочники, мамы с детьми и папы с мамами, кутейники и священники, продавцы и ещё раз продавцы, оттого что их здесь обыденно предельно много. Разноцветную человеческую канву скрепляло вместе непрестанное снование. Они сновали туда-сюда, будто пытались спастись от катаклизма и паниковали из-за неизбежности его приближения – паниковал, однако, только их рассудок, распыляемый на множество неоновых вывесок, прозрачных нагроможденных стендов, корзинок и полок с едой и выпивкой. Особенно довольны были азербайджанцы и турки. Их товар: апельсины, все равные между --">