Герберт Эрнест Бейтс - Весенняя шляпка

кроме головы, ну и ушей. Мисс Трувейл не могла понять, как Джо Дейли, рослого разбитного здоровяка, угораздило увлечься этой пигалицей. Но она и вообще не понимала, что притягивает людей друг к другу. Для нее оставалось тайной, как это люди не только увлекаются друг другом, а и просто сходятся.

– А что, если переставить его сюда? – На верху тульи цветок выглядел огромным – фара фарой. – Я пока приколю, а вы посмотрите, как вы будете себя чувствовать.

Поразительный человек Джо – и все-то он смеялся. Перед сном мисс Трувейл любила побаловать себя свежеиспеченным хлебом с какао. Иногда, отправляясь в пекарню часам к десяти за свежим, с пылу с жару, хлебом, она заставала там Джо. К этому времени поспевала первая партия хлеба.

Воздух полнился печным жаром, хлебным духом, смехом Джо. Дрожжевым духом теста и пива, смехом Джо – развалясь в запорошенном мукой кресле, он оглушительно раскатисто хохотал.

– С цветком на боку я чувствую себя так, словно вот-вот потеряю равновесие, – сказала миссис Дейли.

– Ну что вы, – сказала мисс Трувейл. – Зря вы беспокоитесь…

Заглянув в зеркало над камином, миссис Дейли увидела, как за ее плечом выросла кислая физиономия мисс Трувейл.

– А теперь, прошу вас, забудьте, что это вы, – сказала мисс Трувейл. – Попытайтесь представить на своем месте кого-то другого. Отвлекитесь от себя, смотрите исключительно на шляпку.

Миссис Дейли растерянно поглядела на знакомое с непропорционально громоздким верхом отражение в зеркале. Она никак не могла представить на своем месте никого другого и снова потерянно разинула рот. Окончательно оторопев, взялась сбоку за цветок, передвинула его повыше, но мисс Трувейл сказала:

– Нет, нет, это слишком высоко. По-моему, он на месте.

– А не лучше ли переколоть его поближе к середине…

– Ну что ж, переставим на середину. Попробуем и так и этак.

Когда цветок перекололи на середину шляпки, он словно смял лицо миссис Дейли, выдавил на нем недоуменную улыбку. Седые волосы миссис Дейли были легкие как паутина. Выбиваясь из-под шляпки разлетающимися клочьями овечьей шерсти, они производили впечатление плохо пригнанного парика.

Мисс Трувейл сказала, что посреди шляпки цветок чудо как хорош. Они попали в самую точку.

– Цветок уравновешивает шляпку, – сказала она. – И в то же время в ней появился некий не поддающийся определению шик.

Миссис Дейли потрогала шляпку, цветок, клочья волос, словно пыталась найти, где он, этот шик. Мисс Трувейл думала о Джо.

Однажды вечером в пекарне Джо разошелся больше обычного – чего только он не вытворял.

Она часто возвращалась мыслями к тому вечеру. Джо в одной рубашке пристроился тогда на доске для раскатки теста. С Джо никогда не известно, что он выкинет, – в тот вечер ему вздумалось называть мисс Трувейл мисс Труляля. Он так уморительно это выговаривал, что сам то и дело покатывался со смеху. Поначалу она крепилась, старалась не засмеяться. В конце концов фамилия у нее необычная, потом, при ее профессии ей не к лицу ронять себя. К тому же кто-то заметил при ней, что ее фамилия французского происхождения, скорее всего, искаженное Trouvaille ^[1] – что бы это ни значило.

Но Джо все равно называл ее мисс Труляля, и она не устояла – засмеялась. Она прыснула, Джо в ответ закатился смехом, и она увидела, как рождается смех: по мощно выпирающему над брючным ремнем животу Джо мелкой рябью пошли волны.

Тут уж и она не удержалась – расплылась в улыбке. Джо грохотал, хлопал себя по толстым ляжкам. На губах его висели хлопья пивной пены, голубые глаза горели пьяным огнем, воздух пропитывали жар и хлебный дух. Смех, тепло и чудная фамилия, которой Джо ее именовал, возымели странное действие на мисс Трувейл. В ней, хоть она и смеялась до упаду, разгорелась непостижимая печаль, больно сжимавшая ее сердце.

А там случилось нечто такое, отчего мисс Трувейл и вовсе переполошилась и взбудоражилась. Джо, энергично болтавший ногами под разделочным столом, ни с того ни с сего вызвался проводить ее домой.

– Что, если примерить шляпку как есть, без цветка? – сказала миссис Дейли.

Мисс Трувейл, тыкавшая булавки в рот, снова уколола иголкой губу.

– Без цветка нет шляпки, – сказала она. – Суть шляпки в цветке. Весь ее смысл в нем. Давайте наденем ее на болванку, и вы сами в этом убедитесь. На болванке, как две капли воды похожей на оскальпированный череп, шляпка казалась ничуть не уродливее, чем на дряблых --">