Пио Бароха - Алая заря

расталкивая толпу и обливаясь потом, сумели прорваться в первый ряд.

— Теперь все увидим, — сказала одна из них.

— Глядите–ка, кто едет, — мрачно проговорил какой–то подмастерье, указывая пальцем на знатных дам в каретах. — Вот они–то и вздувают цены на горох.

— Из–за них и жизни нет простому народу, — подхватил плохо одетый парень.

— Ну и страшилы! — сказала одна из старух своей товарке.

— А по–моему, они ничего себе, — возразил подмастерье. — Вот эта, например, могла бы сгодиться для мясной лавки, — прибавил он, указывая пальцем на старую, флегматичную бегемотиху, ехавшую в карете с высокими рессорами.

— Ишь выставила свои телеса! — продолжала старуха, обращаясь к своей спутнице, делая вид, что не слышала замечания парня.

— Это чтобы моль не завелась, — подхватил подмастерье.

— А груди–то — того! Сморщились!

— Ничего, разгладятся.

— Неужели эти сеньоры тоже богачки? — спросила Мануэля какая–то деревенская женщина, всплеснув руками.

— Да.

— Похоже на то, что они век не ели.

— Правда? — серьезным тоном спросил подмастерье.

— Едут! Едут!

Давка усилилась. Мануэль вздрогнул. В каретах проезжали инфанты, сопровождаемые обер–шталмейстерами, за ними принц и принцесса Астурийские.

— Вот Казерта! — крикнул кто–то.

За каретой принца ехала другая, пустая; затем двигались лейбгвардейцы и уже после них — король, королева и инфанта.

Король по–военному отдавал честь, откинувшись в глубь кареты; у него был утомленный, безучастный вид.

Королева–регентша сидела совершенно неподвижно и равнодушно оглядывала толпу. Только в глазах смуглой и юной инфанты светились живые, веселые искорки.

— Какой он тощий!

— Болеет, наверное, — слышалось с разных сторон.

Проехал весь кортеж. Толпа поредела. Мануэль мог наконец пройти на угол улицы Майор и неожиданно встретил там сеньора Кануто. Глянув на его горевшие щеки, Мануэль подумал, что сеньор Кануто пьян.

— Кого я вижу! — воскликнул Мануэль. — Откуда вы?

— Из Барселоны.

— Вы видели Хуана?

— Он на улице Майор.

— Надеюсь, ничего особенного не произошло?

— Если не считать такого пустяка, как конец царствования Марии—Кристины, — нарочито громко произнес сеньор Кануто. — У этой почтенной дамы было, вероятно, много всяких добродетелей, но нам, испанцам, очень с нею не повезло. Ну и царствование, доложу я вам! Тысячи убитых на Кубе, тысячи убитых на Филиппинах, а сколько замученных в Монжуиче, сколько невинных, вроде Рисаля, расстреляно, народ умирает от голода. Всюду кровь… нищета. Вот это правление!

Мануэль оставил сеньора Кануто разглагольствовать и, свернув за угол, вышел на улицу Майор.

Тут он увидел Хуана, бледного и обессиленного, в компании с Пратсом, Карути и Мадридцем.

Карути и Мадридец были совершенно пьяны; они шумели и вели себя непристойно.

— Идем! — сказал Мануэль, обращаясь к Хуану. — Все уже кончилось.

Все вышли на площадь Пуэрта–дель–Соль и здесь столкнулись с Либертарием и сеньором Кануто.

— Разве я не говорил, что это ничем не кончится? — ядовито заметил Либертарий. — Не знаю, что вы себе вообразили. Пустое дело. Отчаянные революционеры, которые съехались сюда, чтобы потребовать от правительства отчета за содеянные злодеяния на Кубе и Филиппинах, где во имя монархии погублены тысячи людей, проявили поистине образцовую сдержанность и благоразумие и теперь разъезжаются из столицы, чтобы обрушить на несчастных провинциалов потоки хвастливого красноречия. Пустая затея. Это и есть испанское общество: парад мертвецов перед равнодушными очами народа–евнуха.

Волна холодной язвительности захватила Либертария.

— Здесь не осталось ничего живого, — продолжал он с издевкой, — нация гнилушек, ее не назовешь даже народом: ни пороков, ни добродетелей, ни страстей; один сплошной… навоз, — и он повторил это слово несколько раз. — Политика, религия, искусство, анархисты — все… навоз. Этот пришибленный, квелый, венценосный мальчик может преспокойно разъезжать по городу! Он может не только разъезжать, но и разгуливать пешком, если ему захочется, прокладывая себе дорогу хлыстом среди всей этой сволочи… Стадо глупцов проглотит и это.

— Ты прав! — воскликнул сеньор Кануто.

В это время по площади Пуэрта–дель–Соль, разрезая толпу, проходил батальон солдат. Оглушительно грохотали барабаны, сверкали на солнце штыки и --">